В палату пробивается тепло, и я вижу Джастина. Он улыбается, проходит ко мне и садится рядом.
— Как дела, Лисса? — спрашивает он и наклоняет голову, снова всматриваясь в мои глаза.
Я пожимаю плечами, и он поджимает губы. Так делал раньше Билл, когда не знал, как выйти из той или иной ситуации.
— Знаешь, мама познакомила меня с одной девушкой, и она за весь ужин наговорила столько херни, что я думал подарить ей толковый словарь, — он усмехается, а я не знаю, почему он говорит мне это, но я не против.
— Она такая губастая, — он скривился.
Я усмехаюсь и смотрю на него.
— Я представлял тебя и задавал ей те вопросы, которые интересуют меня в тебе. Думал, что как-то отвлекусь… Ты будешь разговаривать со мной?
Я съеживаюсь, потому что не могу говорить.
Не умею.
Не знаю, как это.
Я давно не говорила.
— Она предлагала поехать к ней, но я отказался, я просто сказал, что у меня много дел. Это странно, не так ли, Лисса?
Я снова пожимаю плечами. Неужели ему интересно сидеть здесь? Разговаривать с самим собой? Может, у него нет друзей, с кем бы он мог поговорить? А я, чёрт, теперь его друг, так получается?
— Мама хочет, чтобы я, наконец, нашел девушку… а что, если я уже нашёл её? — я задумчиво смотрю на него некоторое время.
Он улыбается.
— Это ты Лисса, — он хочет дотронуться до меня, но в палату входит его мать.
— Джастин! Сколько раз тебе говорить это? Она заражённая, ненормальная, безумная, она… Она, дура, в конце концов! — я съеживаюсь от её слов, потому что понимаю, что она говорит правду.
— Мам, перестань! Я просто разговаривал с ней! — огрызается Джастин.
Женщина начинает смеяться, а я крепко сжимаю простынь.
— Пока, Лисса, завтра увидимся, — он улыбается и выходит из палаты.
— А ты, — обращается ко мне женщина, — пойдешь сейчас в лабораторию! — и она уходит.
Я вжимаюсь в матрац, словно надо мной нависает что-то тяжёлое. Мне становится больно дышать. Я хочу заплакать, но меня останавливает открывающаяся дверь. Хочу зажмурить глаза, но вижу Джастина.
— Мне кажется, я плохо попрощался, да, Лисса? — он подходит ко мне.
Я смотрю на него и боюсь последующих действий. Он наклоняется и оставляет тёплый поцелуй на моём лбу.
— Теперь пока, Лисса, — он улыбается и уходит.
Я растворяюсь в воздухе. Такое теплое прикосновение вызвало столько реакций на моё тело. После смерти моей семьи, до меня никто не дотрагивался так. Они боялись даже прикоснуться ко мне.
Я улыбнулась, когда дверь снова начала открываться. Он что-то снова забыл, хотя для меня это лучшее. Пусть заберёт меня… О Боже, я не о том думаю.
