— А вот и вы! Надеюсь, дорога не очень вымотала вас? — Голос старика оказался таким же дрожащим, как и он сам.
— Что за духота! — взвыла нянька, обмахивая себя платком. — Вымотала, ещё как.
— Проходите, дорогие, у меня готов лимонад.
Нянька подтолкнула мальчика на крыльцо, затем, кряхтя и сопя, поднялась сама.
— Он совсем без багажа?
— Его вещи привезут на днях.
Нянька протиснулась в двери и рухнула на первую попавшуюся кушетку. Наконец рука мальчика была свободна, но теперь он не спешил отходить от тётки, настороженно рассматривая старика и его огромный дом.
— Итак, молодой человек, давай-ка мы с тобой познакомимся, раз нам теперь жить под одной крышей. Моё имя Надд. Можешь так меня и называть. А если хочешь, зови меня просто дедушка.
— Мой дедушка умер. Я буду называть вас Надд, — робко пропищал мальчик.
— Я твой двоюродный дедушка, Лексон, — подмигнула старик.
— Это не моё имя.
— Я знаю. Я это имя сам придумал. И дарю тебе. А как надоест — отдашь обратно, идёт? — Мальчик безразлично пожал плечами, сам только и думая о том, живёт ли здесь кто-то ещё.
— Мы наняли репетиторов. Они будут приезжать сюда три раза в неделю, — сообщила нянька, жадно отглотнув лимонад. — С учёбой проблем у него нет.
— Так ведь лето, — горько покачал головой Надд. — Ему всего восемь, учёба подождёт.
— Вы подыскали новую кухарку?
— Нет, Мария, пока справляюсь собственными силами. У мальчика особый рацион?
— Вполне обычный. Поменьше сладкого, особенно вечером… Вспышек давно не было, но врач должен навещать его раз в две недели. Ещё мигрени, доктор говорит — это психосоматика, медикаментозного лечения нет.
— Здесь ему станет легче. Свежий воздух.
— Да, конечно…
Лексон вздохнул. Взрослые снова говорят о нём, будто он ничего не слышит и не понимает. Если бы они хоть раз спросили у него самого, что он испытывает во время вспышек, он бы рассказал, что никакая это не болезнь. Но взрослые боятся услышать это, потому и не спрашивают, уверяя себя и его, что он болен.
Мальчик не боится вспышек, их боятся остальные. А вот от жгучей мигрени он порой лезет на стены. «Хоть голову рубите, но избавьте от этой боли» — кричит он, но доктора непреклонны: «Лечить нужно не тело, а сознание». «Чтобы они все понимали!» — ночами стонет Лексон, стискивая зубы и заламывая пальцы.
— Полагаю, дальше вы уже сам?
— Да, не беспокойся, Мария.
— Вы всегда можете позвонить нам.
— Разумеется.
— Его отец был в командировке, когда мы уехали, возможно, он захочет позвонить сюда.
