.
Однако необходимо отметить, что упрощенная эстетика приглушенных оттенков и «непритязательных» материалов (в случае Маржела – тканей из вторсырья) уже имела прецеденты в моде 1980‐х годов, и самым выдающимся из них является дизайн моделей Рей Кавакубо, основанный на философии дзен и эстетике бедности, известной как ваби-саби>199. В 1983 году Анджела Картер сравнила ее с «обычаями францисканцев». С тех пор эстетика бедности воспринималась некоторыми критиками как антитеза нарочитой пышности модного мейнстрима 1980‐х годов>200. В 1993 году аналогичную оценку модный обозреватель Guardian Салли Брэмптон дала деконструктивной моде; она писала: «Это сформировавшееся на рубеже десятилетий течение было порождено гневом и отвращением к лейбломании и неумеренности восьмидесятых»>201. Ей вторила, местами почти дословно, Эми Шпиндлер из New York Times (позже ставшая главным модным критиком этой газеты): «Разгневанный тем, что избыток денег и недостаток воображения сотворили с его художественной формой, господин Маржела дал новую жизнь выброшенным вещам, распотрошив свои безупречно скроенные жакеты и накрутив поверх созданной им одежды ярко-голубые мешки для мусора»>202. Брэмптон экстрагировала типичные для деконструктивной моды элементы: «Кромки ткани оставлены необработанными, швы застрочены по лицевой стороне, а вспомогательные материалы, традиционно использующиеся как основа конструкции предметов одежды: миткаль, фетр, подкладочная ткань, нетканые материалы для внутренней подкладки, корсажная лента и нейлоновая каркасная сетка – используются как вполне самодостаточные»>203. Создается впечатление, что авторы подобных описаний находят в деконструктивной моде, и в частности в работах Маржела, пуританскую строгость, а вместе с ней революционный дух и доходящую до крайности агрессию. Если провести аналогию с музыкой, такую интерпретацию деконструктивной моды можно сравнить с критической оценкой позднего панка, сделанной исходя из эстетики мелодизма>204. Тем не менее в отличие от теоретиков и критиков панка, с которым деконструкцию роднят некоторые эстетические стратегии, воплощенные в их незавершенности, неопрятности и истерзанности, ни модные обозреватели, ни пришедшие им на смену исследователи никогда не замечали юмора, который есть в деконструктивной моде, и, соответственно, никогда не обсуждали ее с этой точки зрения. Более того, в 1990‐е годы некоторые модные критики обвиняли деконструктивную моду в чрезмерной серьезности. Они полагали, что в стремлении покончить с избыточностью 1980‐х, «деконструкционисты» (слово, придуманное Салли Брэмптон), «утратив чувство юмора», в лучшем случае рисковали впасть в удручающее уныние, а в худшем в морализаторство
