Разбудил меня громкий мужской крик. Я, вскочив с кровати, заметалась по комнате. Первой мыслью было, что Витьку прибили его же дружки. Только когда крик повторился, я вспомнила, где нахожусь. Роман кричит? Что с ним?
Побежала в соседнюю комнату. Приоткрыла дверь, несмело шагнула внутрь.
Он лежал на кровати, на спине. Голова металась по подушке, руки сжали одеяло. Он что-то шептал. Мне показалось, что Роман испытывает страшную боль, так напряжено было его тело. Ему так больно, что он не замечает меня?
Позвала его по имени. Никакой реакции. Подошла к нему ближе. Все лицо покрыто капельками пота. Что он говорит? С трудом в бессвязном бормотании я разбирала слова: «Мама… нет… не надо… Вадик…» Он спит, что ли? Может, ему снится кошмар? Точно! Что же делать?
Нужно его разбудить…
— Роман, проснитесь!
Никакой реакции. Как же жалко его! Бедненький! Что же делать? Попыталась потормошить его за плечо. Потом положила ладонь на лоб. От прикосновения к прохладной влажной коже я почему-то вздрогнула. Он снова что-то прошептал. Я наклонилась к его лицу, пытаясь разобрать. Кажется, повторяет: «Ничего не говори». Это мне?
— Рома! Просыпайся!
Рука сама стала гладить его по волосам, по щеке. Мне было жаль его, но собственные ощущения перебарывали. Присела рядом с ним, на самый краешек кровати. Взглядом впитывала, втягивала в себя каждую черточку его лица — не могла оторваться. Да, он ведь все равно спит, не заметит и не узнает!.. Какой он! Тёмная щетина на щеках, подбородке… Ресницы черные короткие, но густые… Брови… даже они мне казались красивыми. Пальцем провела по ним, стала подушечками пальцев вытирать вновь выступившие капельки пота…
Боже, что я делаю? Это же чужой человек. Я его почти не знаю. Зачем я его трогаю? Вдруг поняла, что он успокоился, что больше не мечется по постели, не шепчет, дыхание выравнялось, руки отпустили одеяло и спокойно лежат вдоль тела. Может, это я его успокоила? Продолжала гладить по темно-русым жестким коротко стриженным волосам.
Может, нужно уйти? Но не могла оторваться, отодвинуться от него. Так и сидела, пока не заметила, как дернулись, а потом взметнулись вверх ресницы. Карие глаза непонимающе уставились на меня. И я, как кролик на удава, смотрела и не могла отвести взгляд.
