Это предположение сильно напугало, я толкнула дверь, чтобы глотнуть свежего воздуха, и замерла, услышав странный гул, словно где-то вдалеке, постепенно приближаясь, гудит какая-то толпа.
– Что это?
– Что? – нахмурилась Мия.
Принцессы не смели ослушаться бога и все еще следовали за мной.
– Вы слышите? – спросила я. – Голоса.
– Нет, – Изабелла усмехнулась, – мы не слышим. Что, едет крыша? Еще не поздно вернуться к братику, он, в отличие от огненного красавчика, будет трахать тебя, даже если ты начнешь пускать слюни на воротник…
Я слушала ее вполуха, потому что гул все нарастал, и вскоре в нем уже можно было различить отдельные голоса. Мужские, женские, детские. Плачущие, кричащие, полные злобы, тоски, отчаянного желания не уходить. Голова будто раскололась на части, когда они стали ужасно громкими. Инстинктивно я зажала уши, но невозможно спрятаться от воя, который стоит у тебя в голове.
О, я прекрасно знала, что происходит. И догадывалась, что будет дальше. Но догадываться – не то же самое, что ощутить. Как будто тебя разрывает на части от чужих эмоций.
Я вою от боли, потому что только что погибла, оставив рыдающую у бездыханного тела мать.
Меня трясет от страха, потому что я мертва, а маленькие дети заперты со мной в крошечной комнатушке тюремной камеры.
Последний вдох дается с непередаваемым усилием, и я проклинаю нового короля за то, что магия отныне запрещена и болезнь меня убивает.
Проклинаю Таару за то, что она вернулась, потому что я не могу ни уйти, ни снова стать живой.
Тысячи голосов молятся не то о пощаде, не то о том, чтобы я исчезла. И я уже не знаю, кто я, теряю себя и растворяюсь в чужих смертях.
А потом я вдруг увидела себя со стороны, со спины. И задохнулась от жуткого, ни на что не похожего, ощущения: будто я заперта в собственном теле. Как кукла, неспособная пошевелиться, заговорить, вдохнуть аромат грозы и снега. Запертая в разлагающемся теле, вызывающем только отвращение. Не принадлежащая самой себе.
Когда я обернулась, чтобы понять, чьи ощущения вышли на первый план и чья душа заперта в уже мертвом теле, голова пошла кругом и ноги сами подкосились. До встречи с холодным камнем оставалось несколько секунд, как кто-то подхватил меня и не позволил упасть.
– Таара? Таара, что с тобой? Таара!
С трудом разлепив глаза, я увидела Акориона. И о нем молили голоса в моей голове. И ему желали отправиться в ад, так искренне и страстно, что даже брошенный из-под опущенных ресниц взгляд отзывался волнами тошноты.
