Сколько Эми себя помнила, чумные дети всегда жили в общих домах где-то за городом, подальше от людей. Один такой дом располагался всего лишь в восьми милях от Хантсвилла, но с тем же успехом он мог бы находиться на Луне. В городе монстры никогда не появлялись. И хотя это не помогало людям полностью забыть об их существовании, всегда проще не думать о том, что не лезет на глаза.
– Начнем с чумных детей, – продолжал мистер Бенсон. – Что вы о них думаете? Говорите по правде, все как есть.
Роб Роуленд поднял руку:
– Они не люди. Просто животные.
– Вот как? Ты смог бы застрелить такого ребенка и съесть его? Или прибить его голову у себя на стене?
Дети засмеялись, представив себе Роба, который настолько проголодался, что готов съесть монстра. Роб был толстым и умным и к тому же много потел, что не прибавляло ему популярности.
Эми содрогнулась, охваченная приступом омерзения.
– Ненавижу их! Ужасные твари.
Смех замолк. И хорошо, потому что в чуме нет ничего смешного.
Учитель скрестил руки на груди.
– Продолжай, Эми. Только нет нужды так кричать. Почему ты их ненавидишь?
– Потому что они монстры, вот почему! Я их ненавижу, потому что они монстры.
Повернувшись, мистер Бенсон застучал по доске куском мела: «„MONSTRUM“ – НАРУШЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА ВЕЩЕЙ. ОТ СЛОВА „MONEO“ – „ПРЕДОСТЕРЕГАТЬ“».
– Имеется в виду предостережение о том, что Бог разгневан и наказывает людей за нарушение табу, – объяснил он. – Тератогенез – это природа, вышедшая из строя. Заболевание переделало их тела. Поменяло правила. Монстры? Возможно. Но обязательно ли монстр – это зло? Что вообще такое человек – внешний вид или поступки? Что делает человека человеком?
Бонни Филдс подняла руку.
– Я однажды видела такого. Даже не поняла, мальчик это или девочка. И не стала задерживаться, чтобы выяснить.
– Но увидела ли ты в нем что-либо плохое?
– Ну уж не знаю. Но если подумать, на что они бывают похожи, я не могу понять, почему доктора оставили им жизнь. Если бы им позволили умереть, это было бы актом милосердия!
– Причем по отношению ко всем нам, – пробормотал кто-то у Эми за спиной. По классу снова прокатился смех.
Рука Салли Элбод взвилась вверх.
– Не понимаю, что вас всех так пугает. Я постоянно вижу этих детей на отцовской ферме. Они странные, но в них нет ничего такого. Работают хорошо, проблем не создают. Дети как дети.
– Очень хорошо, Салли, – сказал учитель. – А теперь я хотел бы вам кое-что показать.
Открыв шкафчик у стены, он вытащил из него большую стеклянную банку и поставил на стол. Внутри, в желтоватой жидкости, плавал ребенок. Между его ног торчал крохотный пенис. Маленькие ручонки сжимали пустоту. Узкая щель единственного глаза прорезала лицо над гладким местом, где должен был находиться нос.
