Я, конечно, знала причину, но решила проверить: уж не одна ли это из “добровольных” помощниц, милостиво выделенных для шпионки-любовницы Советом.
— Потому что иначе вас ждёт смерть. А, может, и вашего ребёночка.
— У меня нет детей! — отрезала я, поджав губы.
Сейчас она либо откроет свои намерения, либо снова замолчит. Так ли проста стоящая передо мной женщина, старающаяся копировать одежду людоволков и во всем им угождать?
— Так ведь будут. Вас для этого и привезли. А станете дерзить хозяину, он отправит вас на обряд Плодородия. Вы же сами, наверняка, слышали, что это значит.
Боана так строго посмотрела на меня снизу вверх, что я почувствовала себя гораздо меньше её по росту, опыту, знаниям и уму.
— Как знаете, госпожа. Я просто хотела вам помочь, но если это лишнее, простите глупую женщину, которая лезет не в свои дела.
Экономка чуть заметно кивнула и поспешила покинуть тесный переход между крылом для прислуги и кухней. Я осталась одна и побрела назад, желая только одного: поскорее запереться наверху, в своей комнате и не входить оттуда, пока не решиться моя судьба.
На очередном повороте я столкнулась нос к носу с Сильвией, той самой худой, как жердь строгой и молчаливой служанкой, с вечно поджатыми губам, которая в мой первый вечер здесь подавала в гостиную чай. Она чуть заметно склонила голову, однако я успела заметить на её лице злобную ухмылку, от которой по коже забегали мурашки.
Я почувствовала себя в безопасности, только когда добралась до своей комнаты, расположенной отдельно от прочих, в небольшом закутке, который устроен так, что если не знать о нём, то запросто пройдёшь мимо и не заметишь. Но и здесь меня ждал сюрприз.
Дверь была не заперта, хотя я точно помнила, что закрывала её ключом, весь день висевшим вместе с прочими на связке, крепящейся к поясу. Первая мысль, которая пришла мне в голову, испугала и одновременно обрадовала: кто кроме оборотня имел доступ ко всем помещениям? Значит, всё случится сейчас. Зато не придётся готовить отвар и можно не притворяться, изображая несуществующую страсть, а просто уступить силе и обстоятельствам. Слабое оправдание, но лучше, чем никакого. Прикрываться служением Родине я не собиралась, лицемерие было мне чуждо.
Вздохнув, я аккуратно, стараясь не скрипеть, повернула ручку и оказалась внутри. Тишина давила на уши, во рту пересохло.
— Кто здесь? — выдавила я из себя, не отходя от двери, чтобы в случае опасности быстро покинуть комнату. Хозяин дома не стал бы прятаться от своей рабыни. Значит, меня посетил кто-то иной, явно с дурными намерениями! Иначе зачем вообще скрываться?
