После обеда меня осматривали женщины, в том числе и там, где считалось неприличным. Они были очень аккуратны и тактично молчали, пока длилось это унижение. К счастью, больше оно не повторялось.
Зато начались иные уроки. Меня выводили и заставляли задерживать дыхание, смотря на полную Луну. Я почти теряла сознание, обливалась потом, но старательно выполняла все указания. Только так можно было приблизить долгожданный день.
Физические занятия изматывали так сильно, что вечером не было сил на пустую болтовню. С Феонитой мы перебрасывались парой фраз за обильным обедом. Вечером же пища была так скудна, что самым разумным оставалось быстрее лечь спать, чтобы обмануть тягу к сладостям, которых здесь давали очень редко.
Не обошли лазари вниманием и метку на бедре. Никто не стремился причинить мне боль и искромсать пятно на мелкие кусочки, как я опасалась сначала. Все попытки отбелить кожу странно пахнущими порошками не увенчались успехом. Я скептически хмыкала, понимая, что столь примитивные методы не могут изменить магического дара. Я воспринимала метку на бедре, как подарок судьбы, ведь благодаря ей знала, что Рэв по мне скучает.
И вот спустя неделю мне объявили, что я готова. В то утро никаких осмотров и упражнений больше не было, казалось, о моём существовании все забыли. Я принялась паковать скудные пожитки, предвкушая встречу с Рэвом.
Как он там? Ждёт ли моего возвращения? Всё-таки метка — штука удобная, но полноты картины не даёт. Буду ли я так же интересна Рэву после родов? Я впервые задумалась об этом, и мне стало страшно. Холодно, будто зима уже не за горами.
Задумавшись, я, готовая к отъезду, присела на заправленную постель. Скоро за мной придут. Но минуты тянулись слишком медленно.
Наконец, дверь отворилась. Женщина средних лет с зализанными волосами, собранными в пучок на затылке, как и требовали традиции лазарей приветливо улыбнулась мне и молча приказала следовать за ней.
Я подчинилась, считая ступеньки, ведущие вниз, по пути взглядом прощаясь с опостылевшими казёнными коридорами. На улице снова сияло солнце, и стояла знойная духота, предвещающая очередной жаркий день, несмотря на то, что приближался конец лета.
Увидев знакомый чёрный экипаж, я устремилась к нему, как путешественник после долгой дороги спешит к показавшейся на пути харчевне. Внутри всё такое знакомое, шепчущее о моём доме. Да, пожалуй, я впервые произнесла это вслух:
— Мой дом…
Экипаж остановился, внутри ёкнуло: слишком скоро, мы не могли так быстро доехать до дома Рэва. Может он ждал меня в этом здании, шпилем протыкающем синеву неба на окраине города. Оно казалось временно нежилым. Окна первого этажа заколочены, изнутри не доносилось ни звука.
