— Вот видишь, свои секреты есть у каждого, — мирно заключил Рэв и, подождав, пока служка поставит на стол дымящийся чай в глиняных бокалах и выйдет, продолжил: — Так что скажешь, Ясмина?
— У меня не причин отказывать герою минувшей войны и члену Совета Стаи в такой малости.
Женщина встала, давая понять, что разговор окончен.
— Присылай девушку утром, обряд назначим, — Ясмина подошла к столу и порылась в собственных бумагах: — Когда растущая Луна наберёт силу. Я верю в успех. С минувшего праздника Плодородия все три девушки понесли.
Рэв кивнул и направился к двери.
— Позволь спросить ещё кое-что, — нерешительным тоном остановила его Ясмина. На её лице промелькнуло обычное любопытство. Рэв про себя усмехнулся: все они одинаковые, и на какой бы ступени и должности ни стояла самка, а женское естество берёт своё: ну как не посплетничать о личной жизни других!
— Говори.
— Асейя попросила семена с кустарника лютеи. Это последнее средство, к которому прибегают бесплодные. Ты собираешься сойтись с ней снова? Я спрашиваю не из праздности. Если твоя наложница понесёт, треволнения могут навредить будущему ребёнку. Древние и так слабы здоровьем…
— Она для меня чужая, и это не изменится. Тем более ты знаешь про метки.
Рэв ещё раз кивнул и поспешил удалиться. Главное — он своего добился, а планы Асейи пусть волнуют того, кто собрался её обрюхатить!
Я готовилась к обряду с таким воодушевлением, словно речь шла о пышной свадьбе, которая навсегда отдаст меня любимому.
И пусть алтарные камни и брачные обряды мне не грозили, но всё-таки я оставлю частичку себя Рэву. Загадывать о том, что будет после родов, казалось мне глупым занятием. Первоочередной задачей стало — понести с первого раза, тем самым доказав свою состоятельность как женщины и утереть нос волчицам хозяина, которые этого не смогли.
— Я готова! — спустившись по лестнице с сумкой в руках, я застыла на средине пути, желая запомнить этот момент. Я покидаю дом хозяина рабыней, а вернусь… тоже рабыней, только носящей под сердцем желанного ребёнка.
Боана ждала меня внизу, то и дело бросая взгляд на часы. Сопровождать в дом лазарей меня вызвался её муж, которого нигде не было видно.
— Спускайся! Что ты стоишь?
Я вздохнула и с глупой улыбкой выполнила приказ. Сегодняшним утром у меня не было сил злиться и печалиться, а настроение слуг и вовсе перестало волновать.
На залитом солнцем крыльце я поёжилась от утреннего холода, воздух казался чистым и прозрачным, предвещая наступление осени.
