— Это неправда! — закричала я. — Я отдала им испорченный листок. Символы перемешаны и искажены.
Меня била дрожь. Я понимала гнев Рэва и боялась, что он не поверит мне, оттолкнёт и отгородиться стеной молчания.
Он смерил меня долгим взглядом, в котором сквозило недоверие, смешанное с надеждой:
— Я прошу поверить мне, — прошептала я.
— Ты знаешь, что тебя и твоих сообщников ждёт смерть?
— В таком случае приму её, — только и смогла ответить я, успев отвернуться, чтобы скрыть свою боль. Страха смерти во мне не было, гораздо больше я боялась потерять того, кого успела полюбить всей душой. И если второму суждено случиться, умереть будет для меня наилучшим выходом.
— Мне давно обо всём известно, — услышала я голос Рэва. Он говорил спокойно, но по жжению метки я догадывалась, какие чувства бушевали у него внутри. Боль от потери любимого, от осознания, что нам никогда не быть вместе, заполнила меня до краёв. — Иди к себе и не выходи, пока я тебя не позову.
Я кивнула и, не глядя на Рэва, медленно пошла к выходу. Я надеялась, что он окликнет меня. Так и произошло:
— Леонтина, — голос оборотня смягчился. — То предсказание — это большая ложь. Отец твоего жениха хотел получить в невестки другую сестру. Вот и всё. Подкупить ваших жриц оказалось нетрудным делом.
Я равнодушно подумала, что мне настал конец. Хуже, чем сейчас, быть уже не может.
Я ошибалась. Последующие дни тянулись медленно, превратив время в изощрённую пытку. Я проводила его в одиночестве, по большей части в постели или сидя у окна.
Меня охватило оцепенение, странное равнодушие к собственному положению. Всё, что могла, я уже потеряла: невинность, честь, любовь и даже иллюзии. Осталась только никому не нужная жизнь.
Вместо Сильвии мне теперь прислуживала Иветта. Её немота будто отгораживала от остального мира. Что толку говорить с тем, кто не может ответить?
Рэв не навещал меня и не давал знать о принятом решении. Благодаря метке на бедре я чувствовала его глухое раздражение, но не была уверена, только ли я являюсь его источником.
Боана тоже не приходила, а я так надеялась, что смогу через неё передать хозяину письмо, где обстоятельно, без запирательства и отговорок, расскажу всё, как было. Я писала каждый день и на закате рвала бумагу в мелкие кусочки, чтобы с утренней зарёй приняться за бесполезную работу вновь.
Так прошли три недели. Бездействие в неведении закончилось, когда однажды поутру Иветта передала мне сложенный напополам лист, где почерком Рэва было написано, что он ждёт меня в кабинете.
