Маккейн подъехал к лагерю Свободного клана на новеньком, где-то даже щегольском внедорожнике Снэтч. Несмотря на то, что гуркхи шли на Мангышлак практически без техники, а то немногое что было, разбомбили Чинхва, несколько командирских Снэтчей удалось сберечь. И слава богам, а то какой вид имел бы бравый полковник британских колониальных войск отшагав по степи десяток километров, да навряд ли он бы смог успеть до того, как Чинхва начнут атаку. Время было уже вечернее и до атаки оставались считанные часы, если не минуты.
Полковника тщательно и сноровисто обыскали. Но уровень был так себе и пару нужных предметов Маккейн все-таки пронес. Однако рано радовался, обыски проводили еще трижды, на втором Маккейн расстался со всем, что нес с собой, на третьем у него нашли то, о чем он и сам не догадывался, видно служба оставила кое-какие артефакты для контроля подчиненного. На последнем четвертом обыске у полковника сложилось впечатление, что его препарировали, разобрали на части, а потом вновь собрали. Только вот на столе осталась часть деталей организма и еще неизвестно насколько жизненно необходимы они были…
Но в конце концов бедолагу допустили в обычный с виду капонир, в котором его ждал лично Чхоль Чинхва в окружении своих вассалов. Если корейцы были привычны и относительно цивилизованы, то отдельные представители кочевников выглядели немного жутковато. Воины в старинной броне, мехах, артефактах как бы не из частей тел врагов, шрамы и свирепые ухмылки на лицах, ко всему куча холодного оружия самого страхолюдного вида.
Но больше всего полковника поразили главы Белуджи и Гарзаи. Эти твари сидели тут как свои за общим столом и даже что-то лениво жевали, периодически вытягивая из блюда в центре стола мясистые, жирные кости. Сейчас бывшие союзники британцев мало отличались от адайцев, каракесеков или дулатов. Такие же, по сути, дикари, с которых очень быстро слетел легкий налет цивилизации. И по тому, как свирепо эти воины смотрели на полковника, было ясно, что бывшие подчиненные помнят офицера, щедрого на унижения и наказания, не самым лучшим образом.
И тут Маккейн пометил интересную деталь. Утонченный Чинхва, несомненно, имеющий за собой сотни поколений предков, смотрелся среди дикарей более чем органично. Он без брезгливости и с заметным аппетитом брал с блюда куски мяса и не менее вкусно их поедал. Его манеры при этом странном ритуале разделения пищи оставляли желать лучшего, а как иначе при полном отсутствии приборов, когда есть приходилось исключительно при помощи рук или небольших складных ножей, которые имел каждый из сидящих за столом. Зачем отпрыску древнего и славного рода так сильно сближаться с дикарями?
