Подъезжая к поваленному дереву, я заранее напряглась, зная, что меня там ждут. На стволе сидел щуплый невысокий парнишка. Возможно, взрослый мужчина. Определить, сколько ему лет, не получалось. Проезжая мимо, я каждый раз отворачивалась. Не хотелось давать ему надежду даже взглядом. С тех пор, как я начала кататься, парень сидел здесь почти каждое утро. Я приезжала около семи, а значит, он либо встречал рассвет, либо поджидал меня.
Когда я приблизилась, в очередной раз попытавшись незаметно рассмотреть нового поклонника, он приподнялся. Я дернулась всем телом, будто заметила дикого зверя, готовящегося к прыжку. Все-таки, доля правды в том отзыве была… Стоило мне оставить парня позади и перевести дыхание, как руль задребезжал. Следом, из установленного на нем держателя, раздалась мелодия вайбера. Аудиозвонок. На экране появилась надпись «Аноним». Сердце застучало в груди так быстро, что я почувствовала позывы к икоте. Это всего лишь телефон, нужно взять трубку. Но как же страшно услышать ЕГО…
— Ало? — не останавливаясь, одной рукой достала телефон я.
— Аделина, я вас не разбудила? — послышался всхлипывающий женский голос.
— Нет, я давно не сплю.
Или мой сон из кошмара медленно перетек в грезу облегчения.
— Я вам вчера писала, помните?
— Конечно.
— Господи, я так рада вас слышать!
Знала бы ты, как рада я…
— Слава Богу, у вас нормальный женский голос. Я хочу сказать… Помните, вчера вы спросили, что он делал с пищевой пленкой? Наматывал ли мне на голову? Я подумала, а вдруг это Вадим пишет…
— Вадим? — переспросила я, сворачивая на трассу.
— Да, так зовут человека, который меня изнасиловал. Ну, по крайней мере, он мне так представился. А я Надя. Это мое настоящее имя, честное слово.
— Я вам верю.
— Правда? Мне очень важно, чтобы вы верили.
— Надя, так он делал это? Обматывал вам голову пленкой?
— Да. А когда я почти задохнулась, проковырял дырку у рта. Я даже надышаться не успела, а он мне снова кислород перекрыл, гад, — всхлипнула она. — А откуда вы про это узнали? Что, бывали уже такие случаи?
— У нас всякое встречается, — соврала я. На самом деле, пока ко мне обращались только угнетенные жены и униженные подружки.
— Может, вам и другие его… девушки писали? Вот бы узнать, он и правда их отпускал на совсем, или все равно потом…
— Надя, а как именно он вас отпустил? После чего?
— Сначала издевался надо мной часов… ну я не знаю, может пять, а может два. Время так тянулось, понимаете?
