— Ой, но я ношу пояс с подвязками! — воскликнула Дженни.
— Позвольте мне, мэм. — Он вышел и вернулся с парой дешевых розовых круглых подвязок.
— Но… — начала Дженни.
— Если позволите, — сказал мистер Сандройд с широкой отеческой улыбкой, — мы не будем говорить о них… дайте я взгляну, один фунт три шиллинга и десять с половиной пенсов и пять шиллигов шесть пенсов за пистолет. Всего получается один фунт, девять шиллингов и четыре с половиной пенса. Сложим вещи в рюкзак, или я заверну вам все?
— Заверните, пожалуйста. Да, но я… вы на самом деле… Как это мило с вашей стороны… Спасибо большое… Спасибо… До свидания и — и спасибо вам.
Мистер Сандройд проводил ее до двери. У двери он рискнул тихонько похлопать ее по плечу — два раза, легко, едва касаясь.
— Берегите себя, моя дорогая юная леди, — торжественно произнес он. — Во всех смыслах.
— Да, обязательно, — честно ответила Дженни, — я обещаю вам.
Теперь единственной мыслью Дженни было уехать из Танбридж-Уэллса. В Танбридж-Уэллсе была полиция, она видела одного полисмена. В полях их не будет. Понадобится ли ей еще что-нибудь до того, как она уйдет в поля? Понадобится. Кафе через дорогу называлась «МОРОЖЕНОЕ», а это всегда действовало на Дженни, как звук трубы. Она перешла дорогу и вошла в кафе (владелец Ф. Серл) ради — скорее всего последней в ее жизни — порции мороженого.
Было волшебное время вечернего чая, и в кафе сидело множество женщин, которые могли бы восстановить свои силы дома — более удобным, но менее заметным образом. Дженни оказалась за столом с двумя подругами, Мэй и Ниной. Мэй жила в Танбридж-Уэллсе с тетей Джейн — безусловно, с другой тетей Джейн; Нина приезжала к ней на целый день, и собиралась приехать снова через неделю, и конечно, заранее сообщит об этом Мэй, и уж в следующий раз они проведут весь день вдвоем. «Я тебя спрашивала, как дела у миссис Андерсон?» — сказала Мэй, и Нина ответила: «Да, она…», и миссис Андерсон была забыта, так что Дженни так и не узнала, как у нее дела. Мэй сказала, что, несомненно, омнибусы ужасно удобны, чтобы там ни говорили об уроне, который они наносят сельской местности, а Нина добавила, что сейчас, когда отцу пришлось отказаться от автомобиля, если бы не омнибусы… но, конечно, они наносят урон, во всяком случае, когда ты не едешь в одном из них. Тут они обе рассмеялись, и Мэй вдруг погрузилась в задумчивость, а ее чайная ложечка праздно описывала круги в чашке. Как только ее мысли оформились, она произнесла: «Тебе не кажется, что вся жизнь
