И всё-таки большую часть времени Линкольн смотрел и слушал: вбирал опыт, постигал премудрости парламентских процедур. По основным вопросам он голосовал вместе со своей фракцией, полагаясь на авторитет Стюарта, руководившего деятельностью вигов на сессии так ловко, что его прозвали «Пронырливый Джерри». У Стюарта Линкольн учился искусству политического компромисса и даже бартера: «ты проголосуешь за моё предложение, а я проголосую за твоё». Однако Авраам, как специально подчеркнул его биограф и партнёр Херндон, установил для себя границы этичных и неэтичных политических манёвров: подкупить Честного Эйба с самого начала было невозможно>{65}.
О том, что Линкольн серьёзно относился к работе законодателя, свидетельствует статистика: он пропустил только восемь заседаний при средней цифре в 14 пропусков на депутата. Из 124 голосований без его участия прошли только семь>{66}. Свой двадцать шестой день рождения он провёл в заседаниях и голосованиях. А на следующий день, 13 февраля 1835 года, его первая сессия закончилась. Чуть ли не впервые Линкольн получил достойную оплату за свой труд: в общей сложности 258 долларов за два с половиной месяца работы. Правда, почти вся сумма ушла на уплату накопившихся долгов (в январе умер пьяница Берри, и все его долги по лавке перешли к Линкольну).
«В результате временного пребывания в Вандалии, — подводил итоги первой сессии Линкольна его биограф, сенатор Альберт Дж. Беверидж, — он обзавёлся новыми друзьями, получил представление о законотворчестве и о связанных с ним манипуляциях. Он видел, как реализуются на практике основные конституционные принципы. Он слышал, как насущные вопросы обсуждаются информированными и компетентными людьми. Он встречал образованных и воспитанных женщин. В общем, побывал в новом, ином мире, после которого бревенчатая избушка в селении над рекой Сангамон вряд ли могла оставаться столь привлекательной…»>{67} Новый мир отличался ещё и необыкновенным пульсированием энергии, которой во время сессий буквально захлёстывали столицу штата его самые энергичные и предприимчивые представители. Линкольн сумел заглянуть за неширокие рамки провинциального горизонта, и теперь жизнь Нью-Салема казалась ему слишком неспешной и приземлённой.
Друзья заметили, что по возвращении из Вандалии страсть к самосовершенствованию разгорелась в Аврааме с новой силой. Продолжая исполнять обязанности почтмейстера и землемера, он с головой погрузился в изучение права. Определённым стимулом стало поразившее его наблюдение, сделанное в Вандалии: многие юристы, заседавшие в Законодательном собрании, не оканчивали никаких специальных учебных заведений (в Иллинойсе того времени было негде и не у кого учиться на юриста). Они самостоятельно читали сборники актов и юридические справочники, откуда и получали знания, необходимые для сдачи экзамена и приобретения лицензии.
