Доведя руку до Сашиного бедра, Егор почувствовал липкую жидкость у себя на ладони и вздохнул.
— Во, невезуха. Но ты не беспокойся. Я, вообще-то, врач. Сейчас дотащу тебя до своей машины. Там у меня аптечка. Подожди, за фонарем слазаю. Будешь держать. Чтобы нас никто тут не погрыз.
И пока он нес Сашу на руках до своего джипа, понял, что это девушка. Трудно было не понять. Под толстым свитером и безрукавкой фигурка у нее была очень женственной.
Бедро было распорото или корягой, или еще чем-то острым и грязным.
— Снимай джинсы. Меня не нужно стесняться. До того, как стать врачом, лет семь проработал фельдшером на скорой помощи. Чего только не насмотрелся.
Саша только неудержимо зевнула, и без всяких возражений дала себе обработать и перевязать рану. Когда Егор закончил перевязку, время было далеко за полночь.
— Придется здесь ночевать, — пробормотал он с досадой. — Саша, иди спать дальше. Я провожу тебя с фонарем, чтобы «ежики» не погрызли.
— А ты? — сонно спросила девушка.
— Я в машине переночую.
Проворочавшись около часа без сна, Егор придумал отнести спальник наверняка мерзнущей в нетопленной избушке девушке. Август, как бы, не июль. Да и еще в северном лесу, да и под утро. Спальник был на молнии, легко превращался в теплое одеяло.
Парень вошел в домик. Саша лежала на своей лавке и, кажется, не дышала. Уже испытанная жуть скользкой змеей снова заползла в душу молодого врача. Он неслышно подошел к спящей и накрыл ее одеялом, девушка не реагировала. Ни сопения, ни дыхания. Врач осторожно разместил пальцы у нее на шее, нащупывая пульс. Пульса не было.
— Саша! — испугавшись, позвал Егор.
Она не ответила.
Тогда он опять включил свой фонарь, снял с нее кепку с козырьком. Яркий слепящий луч высветил закрытые глаза неподвижной девушки. Егор не выдержал, оттянул ей веко и невольно ахнул, оценив черные провалы так и не сузившихся зрачков. Девушка была мертва.
Что же он наделал?! Была ли у нее аллергия на использованный антибиотик? На обезболивающее? Он ведь не спросил.
У всех врачей, говорят, есть «свое кладбище», но Егору до сих пор везло. Саша была первой, чью смерть он ускорил. Совершенно деморализованный, врач добрался до своего джипа, снова устроился на заднем сидении, решив дождаться рассвета. И сам не заметил, как уснул.
Разбудили Егора яркие лучи летнего солнца. Несколько минут он неподвижно лежал, с ужасом и злостью вспоминая события минувшей ночи, потом резко сел. А затем, открыв рот и округлив глаза, уставился в окно автомобиля. «Вот так и делаются заиками».
