Он только мельком слышал, что кто-то на скорой такое делал. Говорили, что успешно.
— Кровь-то свою переливать будешь? — спросил Максимыч, внимательно глядя на напарника, вскрывающего стерильный пакет с капельной системой.
— У меня кровь универсального донора, — старательно сглотнув, ответил фельдшер, отрезая от трубки капельницы кусок подходящего размера.
Еще через несколько мгновений топорная, но вполне годная система для переливания крови была готова.
— Эй, подруга, — крикнул Максимыч безостановочно всхлипывающей женщине, — иди сюда, подержи сожителя. И газеты на табурет положи. Не в лужу же крови доктору садиться.
— Дай ей успокоительное, — пробурчал Егор.
Потом снял жгут со своей руки, и его кровь потекла по трубке. Максимыч в нужный момент подсоединил конец трубки к катетеру в вене пациента.
— Хороший ты парень, Егор, не испортила бы тебя система, — неожиданно сказал Василь Максимыч. — И в вену сам себе попадаешь. Я бы ни в жизнь не смог.
— Да что я хуже нариков, что ли? Они-то сами себе попадают…
Как ни удивительно, но кровотечение у алкаша тогда остановилось. Фельдшер быстренько перемотал бедолагу бинтами для надежности, и они с Максимычем довезли пациента до больницы. Егор даже не стал узнавать, выжил ли тот алкаш, или нет.
«Какая разница? Все равно помрет после следующих попоек. Главное, что эксперимент завершился успешно».
Но вот именно в тот день, сидя среди разводов крови на кухне алкашей, прикидывая, через сколько минут прервать прямое переливание крови, Егор и утратил остатки впечатлительности. Никогда больше, даже под Новый год, забирая искалеченных взрывом петард людей, он не испытывал ни ужаса, ни паники, ни тошнотворного отвращения. Спокойный как ноутбук, разум хладнокровно диктовал, что нужно делать.
А вот теперь, в полутемной избушке среди глухого леса, бывшему фельдшеру почему-то стало жутко. И тут труп пошевелился. Егор издал невнятный возглас и прислонился к стене. Существо на скамейке еще раз пошевелилось и село, свесив ноги на пол. Одеяльного вида тряпка сползла с плеч.
— Э-э-э, привет, — сказал врач, пытаясь определить гендерную принадлежность встреченного человека. Не так-то просто это было сделать. На объекте определения были большие кроссовки, джинсы, длинный, до середины бедер, свитер с капюшоном, стеганая безрукавка поверх свитера и кепка с козырьком поверх капюшона. Ну да, в избушке холодно.
— Привет, — хриплым голосом сказало существо, засовывая под кепку выбившиеся кудри.
