Впрочем, бросаться на амбразуру сразу, без передышки, нас никто не заставлял. Деревня котов располагалась в удобном укромном месте у небольшого озера. Как раз здесь поросшие деревьями склоны круто уходили вверх, постепенно превращаясь в суровые безлесные вершины.
От темной, явно глубокой воды шел пар. Лед стоял только у самой кромки берега. В воду уходили добротные деревянные мостки. По ним как раз шел человек с полными ведрами.
— Так у вас тут и двуногие игроки есть? — удивился я, вспомнив, как кот плакался, что им не взобраться наверх по скалам.
— А как же. Ведь наша перррвостепенная задача — адаптиррровать особенных людей к остальному миррру, а не создать идеальную стаю, — чуть более резко, чем требовалось, ответил кот.
— Извини, — покаялся я. — Просто сходу разобраться в вашей системе очень непросто. Котята эти, опять же…
— Я знаю, — тот смягчился. — А котятам с детства объясняют, что со вррременем они могут стать людьми. И даже более того — им стоит стррремиться к этому. Но там сложные психологические выкладки. Давай не будем сейчас в это углубляться.
— Хорошо. Прости еще раз.
Собеседник только кивнул.
Местные поглядывали на нас с интересом, но и только. Никто не подбегал, не пытался заговорить или обнюхать. Все были чинно заняты привычными делами.
Двуногих я насчитал всего семь. Впрочем, часть из них могла оставаться в домах.
Больших одноэтажных строений оказалось три и по форме они чем-то напоминали коровники. Или «котовники»? В общем, почему бы и нет? Зато тепло.
Нас повели к одному из них.
Внутри оказалось на удивление уютно и тепло. Стены большого помещения, куда мы попали, были обиты плотно подогнанными друг к другу полированными досками. В качестве мебели выступали большие прессованные блоки сена. На них в произвольном порядке валялись толстые одеяла и звериные (естественно, не кошачьи) шкуры. Всё чистое и пахнущее только свежестью.
Из «комнаты отдыха» при нашем появлении быстренько ретировались пума с леопардом, откровенно хихикая.
— А почему именно кошки? — поинтересовался Терри, громко чихнув. — У вас же, простите, с социализацией как раз должно быть не ахти. Почему не собаки, не волки? Не сурикаты, в конце концов?
Ургхан совершенно по-человечески расхохотался. Как Игра позволяла звериному речевому аппарату издавать нужные звуки оставалось загадкой. Видимо это была одна из немногочисленных условностей.
— На самом деле, вид животных в данном случае абсолютно не важен. Психология-то у нас всё ррравно человеческая. И гррруппы мы форрмируем, исходя из своих пррредставлений. Прросто все любят котиков, вот и всё.
