— И спиртным? — поинтересовался я. — А платят прилично?
Она презрительно покачала головой, потом, упершись подбородком себе в плечо, мрачно уставилась в какую-то точку на стене.
— Я пью виски хозяина, — сказала она, — чтобы спасти его. Мне нравится пить, но я не пропащая пьяница, как он.
— Или как папаша Карамазов?
— Ха? — взвизгнула она. От возмущения волосы у неё встали дыбом. — Ты сравниваешь Филипа Кордея с прекрасным человеком? Да он червяк, ничтожество! Тетка била его палкой каждый раз, когда заставала пьяным. Сравнить его с папашей Карамазовым! Нет, я просто умру со смеха!
Мы стали умирать со смеха вместе.
— Шутка, — сказал я. — Конечно, ведь папаша мог иметь денег сколько душе угодно. Не какие-то жалкие двадцать баксов в неделю, как Филип Кордей.
— Тридцать пять, — поправила она. — Каждую пятницу утром он ходил к ней за подачкой.
Беседа становилась всё интересней.
— А его жена вообще ничего не имела, — сказал я.
— Ты и тут не прав. Похоже, ты ничего не знаешь. Она и миссис Люсьен были буквально влюблены друг в друга. Я знаю. Я подслушивала. Они разговаривали о разных вещах. Когда они заговорили о разводе, миссис Люсьен хотела побить Филипа палкой, но Глория сказала «нет». Эти женщины были друзьями, совсем как в моей стране.
— Ну а развод… — начал я.
Две большие слезы внезапно скатились по её щекам.
— А теперь она умерла. Это случится со всеми нами. Мы все умрем. Кроме смерти, у нас нет будущего.
— Ты хочешь сказать, миссис Кордей умерла?
— Шутишь? Для кого ты принес цветы? Умерла миссис Люсьен, а миссис Кордей где-то за городом, она очень переживает. Эта новость дошла и до нее. Она звонила утром, просила передать, что завтра приедет на похороны. Мы все очень несчастны.
— Думаю, миссис Люсьен тоже чувствовала себя несчастной в субботу вечером, когда зашел разговор о разводе. В доме никого не было, чтобы утешить ее?
Моя собеседница с мрачным видом покачала головой:
— Миссис Кордей сразу же уехала за город, а Филип прятался от тетки и появился лишь после того, как она уехала на вокзал. Странно, но миссис Люсьен вышла из дома за несколько часов до отправления нью-йоркского поезда. Именно поэтому, я считаю, она и попала под автобус. Все эти дни стоит нестерпимая жара. У пожилых людей часто кружится голова. Скоро я тоже буду совсем старой. Все мы будем старыми.
— Кроме меня, — сказал я. — Я до старости не доживу.
Она добавила виски себе в стакан. Я допил свой и поднялся:
— Кто ещё сейчас в доме?
