— Пустите ее ко мне, — почти беззвучно прошептала я.
— Что? — переспросил Бертон, ощупывая меня взволнованным взглядом. — Что случилось?
И я повторила, сорвавшись на крик:
— Пустите ее ко мне! Немедленно!
Бертон молча кивнул гвардейцу и обнял меня:
— Сейчас ее приведут. Идем во дворец, там тебе будет спокойней. Ты уверена, что можешь доверять этой женщине? Знаешь ее?
— Давай обсудим это потом, Бертон, — мой голос дрожал от волнения, как и каждая клеточка тела. Меня словно лихорадило, и зуб на зуб не попадал.
— Я буду присутствовать при вашем разговоре, — сказал Бертон, закрывая за мной дверь моей комнаты.
— Нет.
Он не ожидал такой резкости и твердости от меня, даже замер на мгновение, опешив.
— Мне надо поговорить с этой женщиной наедине, — пояснила я несколько раздраженно. Сейчас мне было не до вежливости и деликатности.
— Алина, в твоем положении нужно быть осторожной с незнакомцами, — голос Бертона стал вкрадчивым. — Лучше, если кто-то будет присутствовать при этом разговоре, для твоей же безопасности, понимаешь?
— Эта женщина мне ничего не сделает плохого, Бертон, — я сама не понимала, откуда такая уверенность. Просто знала это и все. Чувствовала.
— Я буду ждать за дверью и, если услышу что-то подозрительное, сразу войду, — Изумрудный Король тоже проявлял завидное упрямство.
— Ладно, — пришлось согласиться с ним. — Пусть будет так.
— Ваше Величество, госпожа, — двери в комнате появился все тот же гвардеец. — Я привел ее.
Он отступил, давая возможность увидеть незнакомку. Впрочем… Незнакомкой она была для всех остальных, я же узнала в ней ту самую женщину, так похожую на мою мать, а теперь еще и открыто назвавшуюся ею. Она сперва бросила взволнованный взгляд на меня, но заметив Бертона, поспешно присела в реверансе:
— Ваше Величество.
«Иди же», — я тоже с мольбой глянула на него, и он послушно направился к двери, жестом увлекая за собой гвардейца.
Я осталась одна со своей неожиданной гостьей.
— Я боялась, ты не поверишь мне, — прошептала она со слезами на глазах и улыбнулась.
— А я пока и не верю вам, — отозвалась я, тоже глотая слезы. — И жду объяснений тому, что получила в записке. Как я понимаю, вы нашли и прочитали мое письмо, которое потерялось несколько недель назад. Из него вы знаете всю правду обо мне, поэтому отрекаться от нее я не буду… Но вы… Кто вы такая, я не знаю… Да, вы очень похожи на мою маму, но как вы можете быть ею? Это нарушает все законы логики. Я сама видела, как умирала моя мать, своими собственными глазами, — слезы все-таки прорвались наружу, потекли по щекам горячими ручейками. — И уже десять лет, из года в год, хожу к ней на могилу… Вернее, ходила, пока не попала в этот мир. Но теперь я здесь. И в этом мире о моей маме не существует никакой памяти, у меня даже фото ее нет. Только воспоминания. Поэтому я еще раз спрашиваю вас: кто вы такая? Вы мать Линэль?
