Затаив дыхание, и еле слыша самого себя из-за громко бухающего в ушах сердца, Немирович, стараясь, чтобы его голос звучал безразлично и, понимая, что вряд ли это у него хорошо получается, спросил:
— А ваш муж, он, где работает?
— А я не замужем. Если точнее вдова. Мой муж был тоже библиотечным работником, но умер уже давно, больше десяти лет назад.
— Извините. Примите мои соболезнования, — стараясь, чтобы в голосе звучало сочувствие, пробормотал Николай, в душе отплясывая гопака от радости.
— Ну, что вы, это все уже история. Больше обидно, что детишек так и не успели завести.
Немирович сочувственно помолчал, но про себя отметил, что детей у нее тоже нет. И это очень хорошо, поскольку общаться с детьми он умел еще меньше, чем с женщинами.
— Но вы же такая молодая, у вас еще все впереди, будут и дети! Вы ведь еще так молоды, наверное, очень рано вышли замуж?
— Спасибо за комплимент! — кокетливо засмеялась Варвара, — мы, женщины, обожаем комплименты.
— Да какие же комплименты? — удивился Николай, — ну, сколько вам? Я бы сказал, что, максимум — двадцать восемь. А, скорее всего, двадцать пять.
— А тридцать пять не хотите?
— Что? Да нет, не может быть! — совершенно искренне удивился Немирович. Уж он-то, в связи со спецификой работы, как говорят, "собаку съел" в этих вопросах. Возраст человека на глаз он определял практически всегда безошибочно, плюс — минус год, максимум — два. Так что ошибиться никак не мог.
— Может, Николай, может, — с грустью в голосе ответила Варвара, — это чистейшая правда. Перед вами женщина в бальзаковском возрасте. В самом его, так сказать, разгаре.
Немирович пораженно молчал. Варвара точно не выглядела на тридцать пять. Он не мог ошибиться так намного.
— Ну, что, Николай, испугались? Думали, молодая, а оказалась старуха?
— Да я, Варвара, да как вы могли…, да вы знаете, что вы самая красивая женщина в мире! — неожиданно для самого себя выдал Николай.
— Прямо вот во всем мире? — игриво прищурилась Варвара.
— Во всем! — без сомнений отрезал Николай.
* * *
Николай сидел в своем рабочем кабинете, в который ему пришлось вернуться, но не мог думать о работе. Может быть, впервые в жизни. Как он ни пытался, он не мог сосредоточься на задачах следствия. Он думал только о ней — о Варе, о том, какая она красивая, умная, да и вообще — самая привлекательная и обаятельная. Он уже понял, что влюбился и влюбился по уши, чему не переставал удивляться. Он повторял раз за разом одну лишь фразу: вот, значит, как оно бывает!
