— Дай Господь! Завтра всей честной братией отслужим молебствие о ниспослании победы над неверными. Освободим наконец армянский народ от чужеземного гнета, полтора века он длится! — перекрестился Гош.
Помолчав, Захарий снова заговорил:
— Договорились мы и постановили на совете, что я, как правитель Армении, буду пользоваться полной независимостью. Все налоги будут поступать в мою казну, и суд в городах армянских вершить будем по твоему «Судебнику», отче. Но одновременно с этим я остаюсь амирспасаларом армян и грузин. Понятно тебе сие, отче Мхитар?
После долгого размышления Гош ответил:
— Я считаю, прав ты в мыслях и намерениях. Иди освобождать Армению! Будем надеяться, что надолго приобретет она мир и благоденствие. И надежное основание тому должен ты заложить, сын мой.
— Лазутчики сообщают, голодает народ в Айрарате… Придется мне года на два все налоги и подати с населения сложить… Иначе совсем захудают черные люди и никаких доходов получать мы, их господа, не будем — ни с земель, ни с городов. Я ведь помню твои поучения, отче, как страной надо править… — озабоченно говорил Захарий.
В окно уже брезжил предутренний свет, когда утомленный гость поднялся со скамьи и, попрощавшись, отправился на покой. Но до самой заутрени так и не сомкнул глаз настоятель, обдумывая ночную беседу с Захарием. Дивился его зрелости суждений и твердому разуму, думал с умилением: «Сила Закарэ в ясной голове, здравом смысле и прирожденных военных способностях. И сколь велика любовь к отчизне! Но блистательность и отвагу воина надлежит укреплять мудростью правителя…» И снова вставала тревога у старого монаха за своего питомца, который приступал к великому делу освобождения родины…
Начиная освободительный поход, Захарий провел глубокую боевую разведку в долине Аракса. Затем, внезапно наводнив Ширак и Айраратскую равнину многочисленной конницей и подтянув осадные машины, он молниеносным приступом овладел Амбердом и начал осаду других крепостей и укрепленных городов. Несмотря на яростное сопротивление сельджукских гарнизонов, один за другим города и крепости переходили в руки освободителей.
Бурлил Ани. На перекрестках улиц, в крытых темных рядах, на паперти собора после богослужения собирались жители, жарко обсуждали события:
— Амберд взят приступом! Освобождены все пленные!
— И Бджни пал! Сегодня оттуда прискакали спасшиеся сельджуки!
— Амирспасалар уже подошел к Еревану!..
— А нашему епископосу Барсегу то не по вкусу! Ни единым словом не обмолвился о победах спарапета
