В теснине Дзорагета, у горной тропы, ведущей к Санаину, в водном потоке безнадежно застряла арба. Аробщик бился, безуспешно пытаясь выручить стоявших по горло волов в ревущей воде, спасти повозку с грузом. Сверху по крутой тропе спускалась небольшая кавалькада. Посетив могилу отца, Вананэ возвращалась домой. С ней ехал постоянный спутник — конюший Самвел и несколько служителей из Норберда. Увидя аробщика в воде, царица приказала слугам помочь бедняге. Самвел, насупившись, наблюдал за работой спасателей, потом с досадой обернулся:
— Смотри, царица, как народ мучается без моста на переправе!
Вананэ безучастно смотрела на бушующий поток. Неузнаваемым стало прекрасное лицо царицы, исхудали и обострились тонкие черты, пропали яркие краски, потух ясный взор. Только два года продлилось ее счастье, и вот — погиб Абас и нет даже малого утешения — ребенка!
Самвел ворчливо продолжал:
— Цари не только горевать могут. Должны бы и о своем народе подумать!
Вананэ начала прислушиваться к речи старика:
— О чем ты говоришь, Самвел? Что я должна сделать?
— Эх, неужели сама не видишь? Мост через реку надо построить. Пусть он тебе в утешение, а народу на радость, как вечный памятник нашему Абасу будет!
Лицо Вананэ вспыхнуло от последних слов.
— Ты прав, Самвел! Найми же каменщиков, стройте мост[5]. Хачкар резной воздвигнете на мосту… — Сказала с грустью: — И на камне надпись о моем бедном Абасе пусть высекут!
Годы шли. И в один из своих приездов в Дорийский замок правитель Армении застал там сестру Вананэ, которая приехала в гости «к невестке», как она называла Ашхен. Царица сняла траур, понемногу возвращалась к жизни, и Захарий предложил ей переехать в Ани вместе с Ашхен. Вананэ согласилась.
Когда она объявила своему маленькому двору о переезде в Ани, старый Самвел вдруг заявил:
— Госпожа, отпусти меня домой! Сорок лет не был я на родине. Хоть конец жизни хочу провести среди своих…
Удивилась царица, но, памятуя о долгой службе конюшего, отпустила его с миром.
Ранней весной по дороге, ведущей в Хожорни, медленно поднималась арба с тяжелой поклажей. У передней пары волов шагал Самвел. Он не утратил твердой поступи горца. У отцовского дома Самвела встретили родичи. Отец и мать, брат Манук давно умерли, не было в живых и соседа Вараздата. Осталась одна сестра, быстроглазая Ануш, со своим мужем и детьми.
— О-эй! Самвел! Здравствуй, дорогой! Совсем вернулся? — радостно кричал зять.
— Вернулся, вернулся, брат! Помоги арбу распрячь, — отвечал Самвел.
