Она щурится от яркого закатного света.
Свистящее шипение возвращает ее взгляд к более непосредственным вещам. Акхеймион стоит неподвижно, подняв руки, его лицо на фоне солнечного света похоже на маску из поседевшей кожи. Он прочерчивает ослепительно-белую линию над вершинами оврага. Девушка закрывает глаза рукой, мельком замечает свою тень, бегущую по земле по кругу… Предел Ношайнрау.
Огонь разливается по поверхности коры. Дерево обугливается.
Но если деревья на галеотской стороне гор от таких заклинаний падали, левиафаны Великих Косм лишь стонут и трещат. Листья сыплются через овраг. Горящая куча веток врезается в ручей и взрывается паром. Мимолетное движение вдалеке бросается Мимаре в глаза: еще больше бегущих людей…
Каменные Ведьмы.
Она снова смотрит на нелюдя. Он стоит невредимый перед сверкающими огненными вспышками, крича своим обычным голосом, но на языке, которого она не понимает.
– Хоук’Хир! – вопит он с громовым смехом. – Гиму хитилой пир милисис!
Магическое бормотание его противника продолжает подниматься из пространства и материи. Фигура все еще висит над ущельем, черная на фоне проблесков неба и яркой зелени…
Акхеймион хватает Мимару за руку, словно удерживая ее от необдуманного порыва.
Дым расцветает из небытия, громоздится в центре каждой впадины. В течение нескольких ударов сердца пелена скрыла превосходящего мага.
Клирик просто стоит, как и прежде, обеими ногами упираясь в сверкающее русло ручья. Его смех странен, как карканье умирающих ворон, кричащих сквозь гром.
В течение нескольких мгновений никто не делает ничего, кроме как смотрит и дышит.
Капитан в одиночестве взбирается на гребень оврага и залезает на ствол длинного поваленного дерева, которое тянется через овраг, как рухнувшая храмовая колонна. Одинокий луч солнца освещает его и изодранные остатки его одежды. Свет играет вмятинами на его щите и доспехах.
– Вспороть наши тюки?! – рычит он в извилистые глубины леса. – Наши тюки?
Сарл принимается хихикать, достаточно громко, чтобы начать плеваться мокротой.
Лорд Косотер поворачивается и окидывает окружающую тьму сверхъестественно яростным взглядом.
– Я выколю тебе глаза! – ревет он. – Выпотрошу твое нутро! Выбью рвоту из твоих зубов!
Мимара оказывается на коленях рядом с Сутадрой – она сама не знает, как это получилось. Кианец свернулся калачиком на боку, и его шипящее дыхание перешло в хрюканье. Он прижимает израненные руки к щеке, по обе стороны от вонзившейся в нее стрелы.
