Тереза прекрасно понимала, о чем идет речь. Девен де Фонтене не относился к числу тех мужчин, с которыми она в своих девичьих мечтах хотела бы пойти под венец, но в супружестве с ним приобретала статус знатной дамы, доступ в избранные салоны Парижа, недурную финансовую обеспеченность и свободу любить, кого ее душе угодно. Вскоре после бракосочетания муж Терезы за 400 тысяч приобрел наследственный маркизат, дабы окончательно и непоколебимо утвердиться в положении титулованного аристократа.
Они считались идеальной парой. Тереза выделялась своей красотой и принесла в семью хорошее приданое. Жан-Жак обладал всеми качествами истинно светского человека, в первую очередь, был англоманом. Высшие круги французского общества охватило поветрие на все, что приходило с противоположного берега Ла-Манша: английские экипажи, скаковые лошади, за которыми ходили английские грумы и объезжали английские жокеи, лошадиные скачки, английские охотничьи псы и такой предмет одежды как редингот[4], который носили как мужчины, так и женщины. Супруг Терезы также не отставал и в прочих светских характеристиках: за полночь засиживался за игрой в карты и, чтобы не вставать из-за стола, подкреплялся бутербродами, которые ввел в моду лорд Сандвич. Дабы не прослыть человеком узких интересов, по необходимости он мог принять участие в интеллектуальной беседе и при этом не ударить лицом в грязь.
Тереза же производила фурор в парижских салонах самой высшей пробы. Вот как барон Монбретон де Норвен описал ее появление в одной из гостиных, где уже царила самая знаменитая красавица Парижа, виконтесса де Ноай: «Необходимо признать: виконтесса де Ноай, прелестная. очаровательная француженка с головкой, увенчанной короной золотистых волос, была свергнута с трона восхитительной андалузкой, блиставшей великолепными черными как смоль волосами длиной до пят ее крошечных ножек, набором человеческих совершенств, которыми Творец осыпал эту головку во время райского праздника, дабы показать свету образ красоты матери рода человеческого».
Для своего времени Тереза обладала довольно высоким ростом, пять футов шесть дюймов, отчего заслужила прозвище «Диана-охотница». У нее был идеальный овал лица, маленькая головка, длинные шелковистые черные волосы, большие выразительные карие глаза, выгнутые дугой, будто выписанные тончайшей кисточкой брови, густые длинные ресницы, маленький ротик, алые губы, между которыми поблескивали белоснежные зубы, очень белая кожа. Она излучала здоровье и радость жизни, по выражению современников, «соединяя в себе французскую живость с испанской чувственностью». Каждое утро она убивала пропасть времени на туалет, глубокомысленную беседу с парикмахером по поводу нового фасона прически и решение важнейшего вопроса: куда прикрепить очаровательную мушку из черной тафты? Решение этой сложной проблемы определяло характер действий на целый день. Тереза никогда не наносила мушку на свой прекрасный лоб — высоко справа это означало «затворница», несколько слева и поближе к переносице — «неприступная», ни та, ни другая позиция не отвечала ее стратегиям. Другое дело прилепить ее рядом с наружным уголком левого глаза — «страстная», правого — «готовность» или слева поближе к кончику носа — «дерзкая»; в нижней части правой щеки — «нерешительная», на противоположной стороне — «склонная к галантным приключениям», справа от уголка рта — «кокетка», пониже левого уголка рта — «скромница», почти посередине в верхней части подбородка — «игривая». Она заранее набирала в свою свиту множество поклонников, чтобы, хладнокровно оценив все их стати, затем отдаться наилучшим из них.
