Тальен был настолько покорен умом и красотой гражданки Кабаррюс, что тут же счел необходимым кратко представить ее своему коллеге, Клоду-Александру Изабо, суровому и хитрому бывшему монаху-капуцину. Если Тальен, невзирая на свой революционный пыл не собирался отказываться от радостей жизни, то Изабо взял себе за образец Робеспьера и идеально изображал из себя человека добродетельного, неподкупного и совершенно равнодушного к женским чарам. Тереза сделала попытку польстить ему несколькими витиеватыми фразами, которые могли бы запасть в душу самой бесчувственной особе, но натолкнулась на глухую монастырскую стену. Она не имела привычки терять время на соблазнение человека, который того не желает, и оставила Изабо в покое. Но проницательный монах был скор на расправу, и уже 18 ноября в Париж был отправлен донос, что Тальен завязал «интимную связь с гражданкой Кабаррюс».
Где-то между 30 ноября и 10 декабря 1793 года Тереза была арестована и заключена в крепость д'А. Удар был рассчитан точно: у Тальена умер отец, и он испросил себе разрешение уехать на две недели в Париж, дабы устроить дела овдовевшей матери. Составитель доноса рассчитывал, что обратно он уже не вернется. Однако у Тальена было много друзей среди влиятельных членов Конвента, и ему удалось отбросить все обвинения в свой адрес. Тереза недолго пробыла в крепости, но успела познать на себе все радости заключения в ледяной камере-одиночке. Там беспрепятственно бегали крысы, а грязная подстилка из гнилой соломы кишела червями, которые, почуяв человеческое тепло, немедленно принялись заползать к ней под одежду. Терезе еще повезло, поскольку арест произошел ночью, и она не была подвергнута обычному унизительному обыску в присутствии нескольких мужчин, совершенно обнаженная и осыпаемая насмешками и оскорблениями. На следующее утро Тальен лично явился за ней, и с тех пор она уже твердо могла рассчитывать на его защиту.
Впоследствии ей без малейшего стеснения не единожды задавали вопрос, как она могла отдаться палачу, и Тереза всякий раз, пожав плечами, с улыбкой отвечала:
— Когда вокруг бушует буря, ты не выбираешь якорь спасения, — т. е. утопающий хватается за соломинку. Но она никогда не отрицала того, что любовь могущественного и сильного человека пробуждала в ее молодом теле необъяснимое страстное желание, которое ей было неведомо ни с мужем, ни с двумя своими утонченными любовниками.
Естественно, возвышение прекрасной Терезы не прошло для жителей Бордо незамеченным. Кто-то стал подчеркнуто сторониться ее, кто-то, напротив, угодливо кланялся при встрече. Многих удивляло, что теперь она предпочитала называть себя Кабаррюс-Фонтене, хотя, казалось, с бывшим мужем ее уже ничто не связывает. Тальен же старался доказать властям в Париже, весьма раздраженным его связью с бывшей аристократкой, что его подруга столь же полна революционного рвения, сколь и он. Такой случай вскоре представился.
