После короткой борьбы Робис и Максим разоружили захваченных врасплох грабителей.
– В тюрьму их, окаянных, вешать таких надо! – едва отдышавшись, заорал лавочник. – Зовутся социалистами, а сами грабить ходят!
– Мы – анархисты!
– У вас имеется партийное разрешение на экспроприацию? – спросил Робис.
В ответ раздался издевательский смех.
– С такими разговор один… – и Максим прицелился. – Верните деньги хозяину и чтобы духу вашего здесь не было!»
Простите за длинные цитаты, но, по моему глубокому убеждению, они как нельзя лучше передают колорит эпохи. Так тогда и обстояло – то «идейные» типа робингудов очищали кассы, то это же проделывали маскировавшиеся под идейных уголовные. Причем по полицейским и те и другие в случае чего палили с одинаковым усердием – идейные даже азартнее именно в силу своей идейности, причинившей человечеству, пожалуй, в сто раз больше вреда, чем обычная примитивная уголовщина.
Но мы, кажется, собирались о прогрессе? Извольте. В марте 1911 года в Москве, в Сокольниках, трое «экспроприаторов» с пистолетами наголо облегчили артельщика макаронно-кондитерской фабрики на 6500 рублей золотом. Мне, признаюсь, лень было выяснять, идейные это были ребята или лишенные идей вовсе, не в том суть. Главное, «на дело» они приехали в автомобиле. На нем и рванули, стремясь побыстрее убраться из Москвы.
Однако у моста через Яузу напоролись. Мост готовили к ремонту и потому закрыли для проезда, а останавливать проезжающих было поручено городовому Иоасафу Дурину. Увидев автомобиль, он прилежно тормознул и его.
Очевидно, проехать по мосту все же было еще можно – троица стала уговаривать их пропустить, ссылаясь на срочные и неотложные дела. Однако городовой твердо стоял на своем: есть предписание никого не пропускать, вот и не пущу! В чем со служебной точки зрения был совершенно прав.
В конце концов у «экспроприаторов», очевидно, не выдержали нервы: они внезапно открыли пальбу по городовому, а потом, почему-то бросив автомобиль, разбежались в разные стороны, предварительно швырнув в сторону собравшихся зевак пару горстей золотых монет, чтобы те не в погоню кинулись, а стали собирать нежданно-негаданно привалившее золотишко (вообще-то старинный разбойничий прием, не в России изобретенный).
Уйти им удалось. Через несколько часов городовой Дурин умер в больнице. Но еще до этого одного из налетчиков задержал его коллега, городовой Мерзляков. Будь на его месте кто-то менее опытный, мог и просмотреть, но Мерзляков, судя по всему, служил не первый год и опыта набрался…
