О его личной храбрости свидетельствует случай с покушением на Трепова – средь бела дня, на варшавской оживленной улице. Уже зная, что Жонд (типа подпольного «правительства») приговорил его к смерти, генерал продолжал ходить по городу без охраны. Однажды утром на него бросились сразу пятеро – один с топором, четверо с кинжалами (должно быть, с более серьезным оружием у гоноровых панов было туговато). Тот, что с топором, и нанес удар сзади, но лезвие лишь слегка задело ухо. Ничуть не растерявшись, Трепов моментально отобрал у нападавшего топор и сам пару раз чувствительно приложил ему обухом. Видя такое дело, остальные четверо побросали кинжалы и самым пошлым образом разбежались…
Рана была пустяковая, и вскоре Трепов стал генерал-полицмейстером Царства Польского, а в 1866 году – санкт-петербургским обер-полицмейстером (в 1873 году должность начальника городской полиции стала именоваться иначе – «градоначальник».)
(Отчего порой и до сих пор возникают забавные недоразумения. Там и сям не особенно сведущие в истории журналисты именуют «градоначальником»… мэра. Между тем в описываемые мною времена тот, кого мы сегодня называем мэром, именовался «городской голова» (глава выборной городской думы), а градоначальник – это именно что начальник полиции города.)
За двенадцать лет службы в Петербурге Трепов провел немало серьезных реформ: полностью реорганизовал полицию, увеличил полицейским оклады (чтобы, насколько возможно, избавиться от взяток и коррупции), создал не существовавшие прежде службы: Сыскную полицию (подробный разговор о которой еще последует), Речную полицию (из откомандированных морских офицеров и отставных матросов), наконец, Охранное отделение. Немало сделал для благоустройства города, занимался водопроводом и канализацией, налаживал освещение улиц, руководил работами по починке мостовых и уборке снега.
Между прочим, очистка города от снега – не столь уж смешное и несерьезное дело, как может показаться. По извечной русской лености дворники старались себя особенно не утруждать, и прохожим часто приходилось пробираться по улицам форменным образом по колено в снегу. Снег со дворов (обычно испачканный чем попало) полагалось вывозить далеко за город и сбрасывать в Москву-реку, но это опять-таки означало лишние хлопоты. Домовладельцы (от мелких до весьма солидных) обычно смотрели на это сквозь пальцы. А потому по приказу Трепова их стали штрафовать, как говорится, невзирая на чин.
