Фашисты учинили над ранеными зверскую расправу. Как Бороданков спасся? Через окно выскочил в сад, спрятался в яме и пролежал там до темноты. Ночью пополз по саду, потом через степь к дороге, по которой еще отходили на юг наши войска. Его подобрали, отвезли в ближайший госпиталь.
Майкоп… Картина та же: госпиталь эвакуируется. Враг продолжает теснить наши войска. Он рвется к Кавказу… Раненых становится все больше и больше. Недостает санитарных машин для эвакуации. А на пути преграда — река Лаба. Желая выиграть время, врачи и санитары перевозят группу раненых за реку, там оставляют их и едут за другими группами бойцов.
Бороданков на носилках лежит у дороги. Ему очень плохо, как никогда плохо. Нет сил перенести страшные боли. Во рту все пересохло. Почти четверо суток он ничего не ел. Но еще страшнее то, что приближается вечер, а его никто не берет, и нет сил кого-либо попросить о помощи…
Где сейчас живет тот десятилетний смуглый мальчик, оказавшийся тогда на дороге? Как зовут этого черноглазого кавказца? Бороданков не знает. Но он его хорошо помнит…
Мальчик, заметив раненого, удивился, что возле него никого нет. Человек лежал на носилках, прикрытый одеялом. Виднелась белая голова, перевязанная марлей. Светились только глаза. Все остальное было скрыто под бинтами. У него был забинтован даже рот.
В глазах Бороданкова мальчик прочитал мольбу о помощи. Но на что мог рассчитывать капитан? Чем может помочь этот мальчик? Рядом был фруктовый сад. Бороданкову казалось, что проглоти он хотя бы дольку яблока или сливу — станет легче.
По одному только взгляду раненого мальчик понял, чего от него хотят. Он мигом сбегал в сад, принес яблоки и груши. Одно яблоко, особенно спелое и сочное, он перочинным ножом разрезал на несколько долек. Мальчик думал, что стоит раненому раскрыть рот и в бинтах обнаружится отверстие. Но он не знал, что и губы у раненого так обожжены, что их нельзя было оставить открытыми.
Мальчик попытался осторожно раздвинуть пальцами бинты. Это ему не удалось. Тогда он отыскал тонкую деревянную дощечку и стал протыкать ею бинты. Старался делать это осторожно, с тревогой следя за выражением глаз раненого.
Любое прикосновение в любом месте вызывало нестерпимую боль. Но Бороданков только мучительно стонал и закрывал глаза. Наконец, дощечка утонула в бинтах. Но в этом месте бинты окрасились кровью. Бороданков почувствовал вкус теплой густой влаги. Он думал, что мальчик лишь задел губу, и оттого пошла кровь. Позже, однако, выяснилось, что рыхлая обожженая ткань была повреждена так, что образовалась «заячья губа»…
