— Не думала, что тебя так волнует моё будущее, — в итоге произношу негромко, затем отпиваю из бокала, глядя в сторону.
— Меня волнует, что невероятно высокий для твоего возраста и хорошо оплачиваемый пост в престижной компании ты готова променять на невнятную мечту петь в каком-то замшелом клубе перед полупьяной толпой, — жестко произносит Глеб.
— Почему сразу пьяной? — сухо спрашиваю, уперев взгляд в содержимое бокала.
— Потому что в клубы ходит определённый контингент — тебе ли этого не знать? — поднимая бровь, спрашивает Глеб.
Я вспоминаю наши с ним походы в известное заведение…
— Давай закончим этот разговор? — предлагаю почти мирно.
— Нет, не закончим. Я хочу понять, ради чего ты собираешься смыть свою жизнь в унитаз? — ещё жестче спрашивает Глеб, чуть наклоняясь вперёд и буквально вонзая в меня свой взгляд.
— Я не собираюсь смывать её в унитаз, — по слогам отвечаю ему, отставляя бокал на стол, — и будь добр, следи за своими словами.
— Тебе выпал редчайший в жизни шанс: заниматься тем, что тебе нравится и зарабатывать столько, сколько ты хочешь. Плевать на образование, плевать на твой статус — ты там, где немногие оказываются. Почему ты так стремишься вырваться отсюда? И куда ты стремишься? В эту нищенскую серость? Где специалисты твоей профессии хорошо, если двадцать тысяч зарабатывают? И это я говорю о тех, кому повезло? Чего ты пытаешься добиться? Свободы? Но свободы от кого? Или от чего? От денег? От жизни среди людей, знающих себе цену и работающих в поте лица на своё имя — а не на благо цивилизации?
— Мне неприятен этот разговор, — слезаю с табурета, встаю на ноги.
Духовой шкаф возвещает о готовности мяса, но мне уже плевать. Я здесь ужинать не останусь.
— Куда ты собралась? — Глеб тоже поднимается с места.
— Домой, — отвечаю коротко, иду к дивану, где оставила свою сумочку.
— Мила, останься. Мясо только приготовилось, — чуть спокойнее говорит Глеб.
— Твоё маниакальное желание всё контролировать никуда не делось, — резко разворачиваюсь к нему, смотрю в глаза, — я думала, ты удивишь меня, но этого не случилось.
— Мила…
— Я не хочу больше оставаться здесь и обсуждать моё безрадостное будущее. Спасибо, не за пять дней до нового года, — отрезаю и иду в прихожую.
Глеб резко останавливает меня, схватив за руку, и разворачивает к себе.
— Неужели непонятно, что я беспокоюсь о тебе? — уже не скрывая злости, спрашивает мужчина.
— Твоё беспокойство превращается в оскорбления, — смотрю ему в глаза, — Такая забота мне не нужна.
