Расплатившись с водителем, обхожу свой дом, весь первый этаж которого со стороны дороги был отдан под яркие магазины; кое-как на шпильках прохожу по убитому асфальту, вдобавок покрытому слоем льда, открываю, заклеенную объявлениями до самого низа, дверь подъезда электронным ключом, поднимаюсь на пятый этаж по крутым ступенькам, вхожу в квартиру и, защелкнув замок, останавливаюсь. Медленно опускаю сумку на убитый комод (по-другому я этот предмет мебели назвать не могу). Стягиваю с ног обувь, ставлю её на китайскую пластмассовую приступку; снимаю шубку и прохожу на кухню, стараясь не смотреть на страшные обои. Включаю чайник, иду в единственную комнату, сажусь на старый диван-раскладушку, — такой же убитый, как и вся эта квартира, — и… выдыхаю.
Обвожу взглядом «гостиную», а по совместительству — рабочую зону, спальню и единственное помещение с квадратными метрами не из одной цифры.
Прекрасная и таинственная деловая леди, что произвела на Соню столь сильное впечатление, исчезла в тумане. А усталая и эмоционально разбитая на сотню осколков, уже полгода, как не выпускница, Мила — вернулась в хрущевку, снятую её отцом на месяц и, скорее всего, на все скопленные им под новый год деньги.
Да, это было расточительством с моей стороны — ехать заграницу, опустошая свою зарплатную карту, но, не сделай я этого, — и даже не знаю, что бы со мной было. Вероятнее всего — нервный срыв.
Отклоняюсь на спинку дивана, выдыхаю ещё тяжелее. На минуту прикрываю глаза — чтобы не видеть этого, погружающего в уныние, помещения… и решительно их распахиваю. Затем прохожу на кухню, завариваю себе чай; пока пью — изучаю содержание старого советского холодильника, заполненного отцом для меня. Единственное, что я успела сделать вчера, когда была привезена им из аэропорта в эту квартиру, это скинуть все вещи в угол, лечь на разложенный и заправленный чистым бельём диван и уснуть. Теперь же в моей голове о стенки черепной коробки в легкой истерике бился План. Допиваю чай, иду в ванную, нахожу ведро с тряпкой, с облегчением вижу Domestos — тот самый, что убивает все известные микробы, а неизвестные берёт в плен, — иду, быстренько переодеваюсь в привезённые из ГОА, но так и не постиранные, шорты и майку; свои дорогие вещи убираю в пакет, набираю воду в ведро и начинаю генеральную уборку дома. Чистке подвергается всё — в том числе и старенькая «стенка» с обязательным для всех «бабушкиных» квартир сервизом.
