Эгуменос постоял у окна. В небе летали сизари. В продолжение ранее сказанному произнес.
− Первую она совершила, пытаясь украсть у меня печать. Какова вторая?
Над Тайгоном, столицей империи, звучит чистый звон колоколов. Приспело время молитвы. Громоподобному Великому с колокольни Большого Собора, вторит с малым опоздание, (не почину лезть наперед) колокол звонницы Праведных и Святых. Вослед им бьют на Сорока Святителях.
Этих трех, с Большого Собора, с Праведных и Святых и Сорока Святителей, поддерживают меньшие и малые колокола многочисленных церквей. Звонят и на Дворцовой, в Торговом посаде, с Гвардейских Башен. Со всех мест. Не отстает от своих собратьев и симантр[33] старенькой церквушки Пятихолмья. Его дребезжащий тонюсенький голосок неприметен, но он в общем строе звонов.
Столица не столица, если славного в ней один колокольный звон. Есть! Есть на что поглазеть приезжему ротозею. Велик град площадями, красотой своих дворцов, зеленью парков и бульваров, строгой геометрией каналов и центральных улиц. Спроси, и покажут тебе Старый Коронный дом, чьи колонны в три обхвата, а крыша из чистого серебра. Правда злопыхатели шепчут, не серебро то, а свинец покрытый серебром, но слух он и есть слух. Брехня одним словом. Покажут и почерневшие Дубы Кайракана, ровесников империи. В середине дубравы Девяти родов. Ему без малого полторы тысячи лет. Уж и веток на нем живых нету, а не падает старая кряжина, стоит вековечно и незыблемо, держит тяжкие небеса над благословленной империей Манора[34]. Покажут дворец императора. Издалека конечно. Стерегут его скутарии[35] денно и нощно. Праздному зеваке туда хода нет. А вот если по посольской службе или в свите иноземной, то с высочайшего соизволения − добро пожаловать! Пойдешь, не зевай! Головой верти, больше увидишь. Зеркальный зал. Потолок сплошное зеркало, пол сплошное зеркало и стены! Даже в окна вставлены зеркала. И не какие попало, лучшие! Из Висби! Зажгут в зале десяток факелов, а мнится сотни и тысячи. Как в сказке. Паришь, окруженный близкими огнями звезд. Оранжерей проведут. От невиданных магнолий до обыденных ромашек исходит тончайший аромат. С непривычки может случиться и головокружение и тошнота. Сами цветы количеством неисчислимы, видом разнообразны и диковины. Далее приемный зал. Тут все строго. Бордовое и золотое. Ничего лишнего. Согласно правилу и этикета. Повезет, в тронный зал пригласят. Не в Малый, там и смотреть особенно не на что, а в Большой. Пол из плит розового мрамора и малахита. По колоннам и мебели золоченный декор. Напротив окон, на стене (два плетра
