Отшвырнув от консоли на свою беду расположившегося за ней штурмана, усадил онемевшую от неожиданности Трою на край панели. Прижав собой, навис и практически подмял женщину под себя, упираясь ладонями и растопыренными пальцами в цветовые переливы датчиков. Сам не понимал до конца, почему поступаю именно так. Присутствовало лишь одно чёткое осознание: хочу всё делать, чувствуя её рядом.
Сирена уже выла не замолкая. Но я её не слышал. Не было и волнения — лишь полная концентрация на последовательности запланированного и… едва уловимом из-за скафандра аромате волос Трои. Он хорошо запомнился мне во время сегодняшнего такого близкого сна. И он помогал.
Итак. Нужно… Что мне нужно?
Переключить маршевые двигатели на реверс. Направить сопла на планету. Заставить работать, сжигая остатки жидкости… топлива. Правильное слово пришло в сознание так же естественно, как и знание о том, что именно делать.
Возможно, это было не абстрактное знание. Возможно, я снова получил информацию от смятенного сознания Трои, которая сейчас сама обхватила руками мою шею, а ногами корпус, тесно прижалась и даже зажмурилась. В данный конкретный момент я не был для неё монстром или чудовищным амиотом, сбежавшим из лаборатории. Я был тем, что отгородило её от того, чего она боялась ещё больше.
Это было любопытно и достойно анализа, но я задачу отложил, чётко расставляя приоритеты. Сейчас важнее снизить скорость падения. Это не спасёт корабль, но хотя бы не даст разогреться обшивке в плотных слоях атмосферы до критической температуры.
Краткий взгляд на экран, где белёсая муть рвалась навстречу, раскрашиваясь оранжевыми и жёлтыми всполохами. Ещё один — на панель, где температурный индикатор стремительно менял цвет с сиреневого на красный. Впрочем, я и без него ощущал, как нарастает жар внутри рубки. И как моё навязанное, но уже чётко осознаваемое тело начинает усиленно охлаждаться.
Волосы на голове Трои, закрытой прозрачным шлемом, прилипли ко лбу. Они стали такими же мокрыми, как тогда, когда я отвёл её в душевую. Но на этот раз причина была именно в страхе и волнении. Женщина умирала от страха! И этот факт почему-то продолжал отвлекать…
Грямс! Тыдыщь…
Транспортник тряхнуло так сильно, что ряд кресел сорвался и влепился в стену где-то позади нас. Троя вздрогнула, сильнее стискивая меня руками. Проминая переборку, я сжал пальцы и напряг мышцы, фиксируя в неподвижности наши тела. Я продолжал ощущать не только общую вибрацию транспортника, общий настрой и запредельную концентрацию собратьев, но и бешеный стук сердца Трои. Для меня этот звук сейчас заглушал всё прочее…
