— Не ной, сучка глазастая, — резко оборвал его Бульдог. — Пляши и радуйся, я человек добрый! Так и быть, четыреста тысяч, и твои старики меня не интересуют!
— Спасибо! Спасибо большое, Мистер Бульдог!!!
— Но!!! — повысил голос бандит. — Мы еще не обсудили выкуп за твои пальцы! Ты помнишь, что я тебе говорил, Глазастик? Твои пальцы тоже стоят денег. Но я согласен заменить их на любой другой более ценный орган: почка, глаз, может быть, костный мозг? Его вроде тоже пересаживают. Ты знал, Глазастик, что у наших партнеров есть клиника транспорталогии? Иногда мы обстряпываем с ними разные дельца.
На Мишу страшно было смотреть. Он беззвучно плакал и трясся, точно лист на ветру. Его страх перед Бульдогом был огромен…
Черт!
— Ну и чего замолчал, Глазастик? Заметано? Позвони послезавтра, как решишь, какой орган отдать вместе с деньгами. Бывай!
Он положил трубку. Именно в этот момент я заметил, что до белых косточек сжал кулаки. Плавно выдохнув, я попытался вернуть контроль над эмоциями.
— Зачем я сказал ему, что я художник?! — выпалил Миша, вскочив с места и вцепившись в воротник моей рубашки.
— Трансплантологии, — негромко проговорил я.
— А?! — опешил Миша.
— Отпустило, — я еще раз выдохнул. Посмотрел на друга, он отпустил меня и отошел на шаг. Я взял сигареты, протянул ему одну и пошел к окну. Закурил и продолжил: — Ну а насчет твоего вопроса, так это нормально, что такой человек, как Бульдог спрашивал тебя о твоих стремлениях. Чтобы потом использовать эти знания против тебя.
Некоторое время мы курили молча. Затушив сигарету, я секунд десять смотрел на Мишу. Хотел ободряюще хлопнуть его по спине, да вовремя остановил себя — спина-то перебинтованная, вряд ли ему будет приятно.
— Ваш разговор пошел не по самому лучшему сценарию, но не отчаивайся. Время еще есть. Мы спасем и твои пальцы, и внутренние органы.
Я направился к столу, когда услышал за спиной тихий голос:
— Ведь если меня не станет, ему не с кого будет брать долг? И бабушку с дедушкой трогать не будет смысла?
Я резко обернулся. Открыл рот, чтобы ответь…
— Туру-туру-туру, — затрещал домофон.
Миша вздрогнул и уставился в сторону коридора:
— Кто это может быть?
— Вряд ли синдикат, — я поспешил его успокоить. — Иди открой.
Сев на диван, я наполнил рюмки. Вернувшись, Миша сообщил, что у нас пополнение — пришел Олег.
Едва еще один мой друг вошел в комнату, я понял, что пить он не будет. Олег был в синей полицейской форме. Он посмотрел на наш стол, на Мишу, и вздохнул.
