«Со стороны человека условием его спасения служат нераздельные, по своему существу, покаяние и вера, которыми усвояется совершённое Христом спасение».
[348]Эти формулы делают честь нашему автору, свидетельствуя о его богословской проницательности и ученом чутье. [349] И при всем том А. Ф. Гусев не решился поставить во главу угла при изложении христианского учения понятая «о спасении». Почему? Естественнее всего предположить, что автор не смог еще вполне стать на ту точку зрения, которая получила признание в богословской науке только 20 лет спустя, да и то не без возражений, недоумений со стороны видных и почтенных представителей прежней богословскою школы (мы разумеем диссертацию архиепископа Сергия: «Православное учение о спасении»). [350]
Но если бы даже А. Ф. Гусев и уяснил себе эту точку зрения, то едва-ли бы он решился на нее стать в своей диссертации, насколько можно об этом предполагать на основании его общего метода, — стремления находить между христианством и буддизмом одни различия.
Дело в том, что, по признанию одного из серьезных исследователей буддизма — А. И. Введенского, «сходство» между христианством и буддизмом «действительно есть, но — лишь в одном и притом чисто внешнем, формальном признаке, при радикальной, принципиальной противоположности во всем остальном. Буддизм, как, и христианство, хочет быть по преимуществу религией спасения, к которому и призывает». [351]
Если это справедливо, то из понятия о спасении, с одной стороны, в христианстве, а с другой в буддизме и следует исходить ученому, желающему определить отношение христианства к буддизму вообще и в частности по вопросу об аскетизме. Тогда — и только тогда — выяснится глубокое принципиальное различие в учении этих религий вообще и по вопросу об аскетизме в частности при видимом сходстве. Если исходить из православного учения о спасении при выяснении вопроса об «аскетизме», то окажется, что «аскетизм» составляет обязательный элемент, необходимую принадлежность христианской нравственности в её жизненном осуществлении, так что христианство, переходя в жизнь, необходимо заключает в себе момент подвижничества, в какую бы внешнюю форму христианская жизнь ни облекалась. Тогда нельзя будет сказать, вместе с проф. А. Ф. Гусевым, что «христианство не только не против аскетизма…, но дает ему одинаковое место со всеми другими формами обнаружения христианской жизни» Это будет большая неточность. Раскрывая православное учение о «спасении», необходимо, в частности, особенное внимание обратить на ту конечную и высшую цель, которая достигается путем религиозно-нравственного христианского усовершенствования и которая состоит в теснейшем и непосредственном единении христианина с Богом, так как существом и особенностями этой именно цели определяются и наиболее характерные черты и специфические особенности различных методов и путей христианского подвижничества.
