Энгельс и Маркс это материалистическое мiровоззрение положили в основу своей экономической системы. Интернациональный социализм — этот самый новый этап в развитии общественного сознания — сделался носителем, средоточием всех антицерковных, антихристианских, антирелигиозных элементов, которые образовались в настоящее время. Главные аргументы отрицателей религии почерпаются теперь из социальной науки, главным образом из политической экономии. В обществе обращается теперь целый ряд социально-философских учений, из которых почти все враждебны христианству и всякой религии вообще.
По учению марксизма, в истории человечества все факты и внешней и внутренней жизни вырастают исключительно на почве производства, обмена и потребления. Все содержание социальной жизни он сводит к классовой борьбе, так что классовый интерес является высшей и единственной нормой поведения. В мiровоззрении марксизма нет места для какого-либо фактора, сколько-нибудь независимого от экономического; христианство, как и всякая религия вообще, — не более, как надстройка над экономическим фундаментом. Экономические задачи положены в основу планов устроения будущего золотого века. «Определенный род экономических отношений своим последствием должен иметь известный род религиозной веры или религиозного общества». Всякий человек, — говорит Бебель, «есть продукт своего времени и орудие обстоятельств». Потому христианство, это превосходнейшее духовное выражение настоящего социального порядка, необходимо должно исчезнуть, как скоро наступит лучший социальный строй. [13]
В чаемом социалистами социалистическом государстве изменению и обновлению должны подвергнуться не только хозяйственные и юридические отношения, но и нравственные.
По определению недавно умершего профессора венского университета Антона Менгера, нравственным является тот, кто приспособляется к соотношениям социальных сил, безнравственным — тот, кто оказывает им сопротивление. [14] Добродетель тожественна с приспособлением к социальным соотношениям сил, а грех и преступление — с борьбой против последних. [15] В своих практических поступках человек всегда определяется наличным в данный момент сочетанием социальных сил. Учитель нравственности должен так построить добродетель, чтобы ее мог достигнуть и человек средних сил и самообладания, а потому будущее принадлежит не моральным системам, написанным для героев и святых, но пригодным для людей посредственных, для массы с ее обычными нравственными задатками.
