Щёлкнул дверной замок, вошёл Дроздов со словами:
— Извините, я на общественном транспорте. Пробки-с, знаете ли.
Потом хотел было что-то ещё возмущённо сказать, но я молча показал на его место за столом.
— Прошу всех занять свои места и настроиться на работу, — негромко попросил я и, взяв от руки написанную табличку, повесил её на лицевой стороне двери.
Что было на табличке? А на табличке было написано: «Тихо! Работают мозгами!» Чуть ниже был красиво нарисован человеческий мозг, из которого шёл дым. Придумавший всё это Чегевара говорил, что мозг его. Срисовал с фото МРТ после крайней медкомиссии.
— Пожалуйста, представьтесь. А дальше расскажите, что вас к нам привело. Я понимаю, что дело ваше носит сведения сугубо интимного характера. Пусть это вас не смущает. В нашей практике мы сталкивались с подобными вещами. И наша с вами задача поймать преступника и показательно его осудить. Для расследования важны самые мелкие детали. Не спешите, вспомните, пожалуйста, все подробности. Мы на вашей стороне. Ближе, чем мы, союзников у вас сейчас нет. Поэтому, как бы ни было обидно, стыдно, больно, гадко… — стараясь как можно доверительнее обращаться с потерпевшей, настраивал её на откровенный разговор я.
Неожиданно зазвонил мой телефон с незнакомого номера:
— Извините, минуту! Чапаев, слушаю. — недовольно ответил я, отвернувшись к окну.
— Андрюша, привет! Ты меня узнал? — послышался детский голосок.
— Узнал, Женечка, узнал. Ты меня извини, детка. — старался побыстрей закончить разговор я, наблюдая, как дружно открыли рты мои мужики.
— А я целый день жду, жду, когда ты мне позвонишь. Мама сказала, что мы сегодня здесь ночуем, а ещё тут дядька к ней приставал. Волосатый такой. А я ему сказала, что всё папе расскажу, — скороговоркой выпалила Женька.
— Женя, я через часик тебя наберу, — быстро проговорил я, укоризненно глядя на товарища Че, расплывшегося в неуместной улыбке.
— А мы завтра уезжаем, — вдруг с обидой выпалила Женька и отключилась.
«Как завтра? Куда уезжаем? Какой такой волосатый дядька?» — пронеслось в голове, но, поставив свои мысли на паузу, я вежливо попросил гражданочку потерпевшую:
— Пожалуйста, мы готовы вас слушать. Слушать, а не есть, Дроздов! — И, показав кулак жующему оперу, кивнул женщине.
Продолжая терзать свой промокший от слёз платочек, женщина ещё раз тяжело вздохнула, мельком обвела взглядом присутствующих, как бы ища сочувствия и защиты, и начала свой рассказ:
