Причем следует отметить, что этот ученый использовал новые рукописи данного произведения, которые качественным образом отличаются от рукописей, положенных в основу издания Ф. Комбефи (перепечатанного в «Патрологии» Миня), и поэтому издал практически неизвестное творение преп. Максима, намного превышающее по объему опубликованное ранее.
[4] В указанной серии готовится к публикации и другой основной труд преп. Максима — «Изъяснение трудных мест в словах св. Григория Богослова» («Ambigua»).
[5] Латинский перевод главной (и самостоятельной) части данного труда уже увидел свет.
[6] Кроме того, греческий ученый В. Маркесинис подготавливает к изданию в той же серии догматико-полемические сочинения и послания преп. Максима. Таким образом, благодаря этим имеющимся и готовящимся изданиям изучение богословского наследия преп. Максима ставится на более прочную и солидную основу.
Выход в свет критического издания «Вопросоответов к Фалассию» заставляет обратиться к пересмотру перевода С. Л. Епифановича и, если на то будет Божия воля, завершить перевод. К. Лага и К. Стил использовали в своем издании все известные ныне рукописи данного творения (всего 43 манускрипта), а также непрямую рукописную традицию его. Здесь же впервые опубликован латинский перевод Иоанна Скота Эриугены, который может служить хорошим подспорьем для понимания греческого текста. Известно, что византийская святоотеческая мысль оказала решающее влияние на формирование мировоззрения этого оригинального западного богослова. Сильное воздействие на Иоанна Скота Эриугену оказал и преподобный Максим Исповедник, которого он с почтением именует «божественный философ», «премудрый», «достопочтенный», «знаменитейший» и т. д. У преп. Максима Эриугена «заимствует данные как для учения о Боге, так и для учения о человеке. Мысли преп. Максима он воспроизводит по местам и в комментарии на Евангелие от Иоанна, иногда без упоминания его имени». [7] Поэтому публикация перевода «Вопросоответов к Фалассию» Эриугены позволяет нам лучше понять некоторые аспекты плодотворных контактов двух основных частей христианского мира в средние века.
По мере возможности мы в своем переводе ориентировались на перевод С. Л. Епифановича. Однако в ходе редактирования был замечен ряд неточностей. Кроме того, новый критический текст позволил внести некоторые исправления в перевод известного русского патролога. Наконец, мы исходим из убеждения, что «буква» переводов святоотеческих творений неизбежно стареет. Присноживым и цветущим остается лишь дух святоотеческого Предания, который постоянно требует обновления ветшающей «буквы». Другими словами, жизненность духа письменного Предания в Церкви удостоверяется в первую очередь неугасающей переводческой деятельностью ее чад. Все указанные причины и привели к редактированию перевода С. Л. Епифановича, иногда весьма значительному. Незаконченность его побудила нас продолжить перевод «Вопросоответов» — этого одного из важнейших памятников святоотеческой письменности, чтобы восстановить «разорванную связь времен» и сохранить преемственность русской православной патрологической науки. Сохранены и многие комментарии С. Л. Епифановича, не потерявшие своего значения, которые лишь облегчены от порой чрезмерно громоздкого научного аппарата. Принадлежащие С. Л. Епифановичу комментарии обозначаются в конце как (
