Погруженная в свои мысли Ленура не ответила, и лейтенант счел молчание добрым знаком. Он неуклюже поцеловал девушку в прохладную щеку, коротким движением прижал к себе, зарылся лицом в пышные волосы. От него пахло табаком и пыльной бумагой, колючие усы неприятно царапали кожу. Осы встревоженно загудели, готовые защитить хозяйку. Но Антон задерживаться не стал — засиял как новенькая монета и выбежал из квартиры, перескакивая через ступеньки, словно мальчишка.
Ленура ощутила, что осталась совсем одна. Абла не оставляла ее с чужими, не отправляла в лагерь или санаторий, она всегда была рядом, указывала — что делать, с кем говорить, как выживать в городе. Можно не мыть посуду, не подметать дочиста выщербленный паркет, не вытряхивать покрывала, не слушать непонятные суры Корана, не склоняться головой на пестрый коврик — Аллах Акбар. Старой Айше помогал ее старый татарский бог. Бормоча за аблой молитвы, Ленура представляла Аллаха похожим на муллу из мечети Муфти-Джами — сутулым, морщинистым, степенно поглаживающим холеную белую бороду. С ней бог разговаривал на другом языке — он жил в трубе водовода у крепости, смеялся, плескаясь в бурном штормовом море, дышал из кружева цветов миндаля, не просил молитвы и не помогал в нелегкие дни. Ленура лишь знала — есть, видит. И иногда пела для бога, как пела для своих ос.
Пройдясь по дому, девушка навела порядок — ни пылинки, ни листика из окна, ни крошек на ветхой скатерти с длинными кружевами. Сварила гречневой каши с маслом, но есть не стала, вынесла во двор котикам. От расспросов соседки отмахнулась: плохо дело. Нет, помощи не хочу.
К ее возвращению ос в квартире скопилось великое множество, от мелких земляных до огромных шершней. Они ползали по шкафам и столам, искали воды и пищи, топтались по дивану, накрыв его шевелящимся покрывалом. Кое-где уже роились семьи, начинали строить непрочные легкие гнезда в углах комнаты. Маленькая, смелая армия! Жаль, что против смерти они бессильны.
Улегшись на гладкий надежный пол, Ленура раскинула руки и закрыла глаза. Ее дыхание вскоре подстроилось под немолчный ритм жужжания ос, сердце забилось медленно, границы тела словно раздвинулись — тысячи крохотных лапок ощупывали поверхности, тысячи крылышек гнали воздух, тысячи усиков улавливали вибрации. Девушка и раньше не различала цветов, а теперь зрение изменилось — мир оказался составленным из кусочков тусклой мозаики и неподвижных пятен, он шевелился и колыхался, мелькал и перетекал. Туча ос окутала неподвижное тело Ленуры жужжащей шубой, защищая от суеты и невзгоды — матке достаточно лишь отдавать приказания, силой мысли направлять послушных подданных, а об остальном они позаботятся сами…
