– Может, сначала всё же обмыть? – Юлька явно склонялась на сторону Светика.
– Ни за что! Пейзане не выполнили культурную программу. А злые пейзане опасны, могут покусать.
– Может, тебе ещё и развалины какие-нибудь посмотреть требуется?
– Развалин тут, наверное, нет, а вот музей Матисса я просто обязана увидеть. Когда ещё в Ниццу попаду?
– Хорошо, – сдалась Юлька. – В музей так в музей. Но насчёт развалин ты ошибаешься, там, в музее Матисса как раз специально для тебя парочку припасли.
– А обмыть? – продолжила гнуть свою линию Светик.
– Вот потом всё вместе и обмоем, – строго сказала Юлька и вызвала где-то припаркованный Мерседес.
Разумеется, после музея с развалинами покупки всё-таки обмыли сначала в кафе на набережной, потом уже дома у бассейна. К вечеру от запланированного накануне «облико морале» не осталось и следа. В пору было бы уже исполнить знаменитую песню «под крылом самолёта о чём-то поёт зеленое море тайги» или что-то не такое древнее типа «дым сигарет с метнолом». Однако выбор песни вызвал небольшой, но жаркий спор, правда, до водочно-селёдочной поножовщины дело не дошло, потому что в самый разгар дискуссии неожиданно явился Венчик. Прямо так взял и вышел к бассейну в офисном летнем костюме, при галстуке и с жёлтым пузатым портфелем в руке.
– Так! В чём дело? – строго спросил он, обводя спорщиц своим жутким змеиным взглядом.
Честно признаться, Алиса всегда немного побаивалась мужа подруги. Ей казалось, что он очень смахивает на удава. Глядит мимо, будто не видит, а уж разговаривать с ним она и вовсе считала делом в принципе невозможным. По его реакции никогда нельзя было определить его отношение к предмету беседы и к самому собеседнику, потому что этой реакции просто не было и в помине. Как будто не разговариваешь с человеком, а бросаешь камни в бездонную пропасть. Никаких эмоций, голос ровный, глаза холодные. Чего такого Юлька в нём нашла? Сейчас понятно, у него есть деньги, и наверное, он представляет интерес для охотниц за красивой жизнью, но тогда, в юности, когда у него не было ни кола, ни двора, одни только блохи, мало того что провинциальные, так ещё и пролетарские. Сама-то Юлька папина дочка, профессорская, а вот Венчик родом из какого-то глубинного Зажопинска, из семьи то ли слесаря, то ли тракториста. И вот вам здрасьте! Живая, энергичная, красивая Юлька, быстрая словно ртуть, и эта ходячая мумия.
– Мы тут это, обсуждаем, вот, – смело сказала Юлька и развела руками. – А ты же вроде завтра собирался быть?
