Наш Большой Побег сегодня должен быть спланирован еще более тщательно; и поскольку пленников сегодня так много, как никогда ранее, туннели должны быть длиннее и многочисленнее. У нас может быть некоторое представление заранее, в каком направлении и как далеко необходимо рыть, но нет уверенности ни в том, что туннели пересекутся, ни в том, что беглецы воспользуются одним маршрутом. Туннели-обманки, вне всякого сомнения, тоже понадобятся. Но важнее всего, возможно, то, чтобы каждый продолжал рыть свой туннель, создавал комитеты по организации побега везде, где может; и то, что путь размечается людьми, которые понимают субверсию как долг, как неотменимый собственный долг. Большой Побег предполагает нечто подспудное, нечто организованное и рассчитанное, практическое и конкретное. Он пытается начать снизу, с базового уровня и не стремится воспарять в абстрактные высоты, форсируя искусственное желание единства, так чтобы все туннели рылись одинаковым образом, одними и теми же людьми, с одними и теми же целями.
Если различные комитеты по организации побега должны прийти к согласию, скоординировав разнообразные методы постоянной субверсии, следовательно, сверху не должен навязываться некий абстрактный идеал, не связанный с серьезной работой по прокладыванию туннелей под землей. Не должна заранее устанавливаться некая абстрактная необходимость, которая могла бы объединить все пути, предписывающая, что для выхода пригоден только путь «рабочего класса». Вместо того чтобы копать снизу, многие традиционные марксисты по-прежнему полагают, что главное, за что необходимо бороться, это не строительство туннелей для побега, а разрушение социальных структур и институтов, порабощающих человека, поддерживающих привилегии и власть, конституирующих замок на горе. Необходимо упразднить условия, при которых пролетариат угнетен, говорят они; необходимо сперва уничтожить логику лагеря для военнопленных и то, что рождает лагерный менталитет. Необходимо разрушить противоречие между заключенными и охранниками, прежде чем возникнет возможность проложить путь к свободе. Но отрицание и разрушение социальной структуры – это проект, неизбежно обреченный на те злоключения и разочарования, которые перенес Кафка, пытаясь проникнуть в замок, пытаясь найти надежное основание для дальнейшей, более радикальной борьбы, которая всегда была в будущем и никогда не случалась.
