Тогда, может быть, кризисы – это благо, а не зло? Тогда, может быть, мы должны воспользоваться ими для сокращения времени труда и потребления и позволить ситуации стать еще более взрывоопасной? Может быть, в период кризиса, который, похоже, будет только углубляться и никогда не кончится, мы можем заново научиться тому, как жить не работая, как это сделали Бояджан и его товарищи? В Соединенных Штатах люди, которым между двадцатью и тридцатью, у которых есть диплом колледжа, сегодня, по-видимому, учатся «беззаботности», умению менять работу по собственному желанию; они заново оценивают свой карьерный выбор, как и понятие карьеры в целом, потому что они достаточно умны, чтобы понимать – у них, возможно, больше не будет ничего, стоящего названия «карьера». Поскольку отсутствие работы теперь в значительной мере перестало быть в США чем-то стигматизирующим (благодаря тому, что столь многие являются безработными), жизнь без работы теперь не рассматривается как личная катастрофа. Фактически почти везде есть целое поколение людей между двадцатью и тридцатью, часто это цветные, нередко молодые люди, живущие в депрессивных районах, которые знают, что у них никогда не будет постоянной работы. Они понимают, что никогда не смогут рассчитывать на пенсию, на «право на труд», потому что знают, что все это для них является фикцией, реализмом без магии. Не считают они себя и людьми с «нестабильной занятостью», неким «прекариатом», поскольку не идентифицируют себя через работу, через то, где они «трудятся».
Возможно, в период кризиса у нас есть шанс выработать альтернативные программы выживания, какие-то иные методы, посредством которых мы сможем не столько «зарабатывать на жизнь», сколько жить своей жизнью. Возможно, у нас есть шанс снизить свою зависимость от работы, а то и вовсе отказаться от нее и тем самым разрешить парадокс, формулировка которого восходит по крайней мере к Максу Веберу: труд чрезвычайно высоко ценится в нашей культуре, но одновременно рабочие становятся ненужными; мы ненавидим свою работу и своего босса, ненавидим рабское подчинение, которое от нас требуется, и ничтожество задач, которые должны решать, и одновременно любой ценой стремимся сохранить работу. Мы не видим иной возможности определить себя, кроме как через работу, через то, как зарабатываем средства на жизнь, через свою «гордость», что нашли работу. Возможно, мы находимся в точке, в которой можем переступить через край, «освободиться», как говорил Маркс, по собственной воле совершить прыжок и открыть другие грани самих себя, другие способы восполнить пустоту, заработать немного денег, поддержать свои честь и достоинство и достичь того, что Горц называет «скромное изобилие». Возможно, пришло время строить политику вокруг нерабочего времени. Возможно, через отрицание у нас есть шанс создать толику хаоса, отказавшись от работы, превратить абсентеизм в позитивный метод, в волю к борьбе за другой тип работы, при котором потребительная стоимость победит меновую. Если капиталисты могут жить без рабочих, то пришло время рабочим понять, что они могут жить без капиталистов, что могут придумать, как работать без капиталистов и даже – работать без государства. Как жить в мире без работы? Как быть с огромной массой безработных, частично и временно работающих людей, которые не являются членами какого-либо сообщества, которые не идентифицируют себя с каким-либо классом, не говоря уж о том, что они разобщены и с другими такими же людьми? Как повлиять на них и включить в экономику солидарности, создаваемую посредством необузданного воображения и огромных практических усилий?
