— Почему люди из Нью-Йорка говорят стоять в очереди «он лайн», а не «ин лайн»? — удивилась Кэт. — Особенно в наши дни, когда «он лайн» означает «онлайн» — в сети, как в компьютере.
— Мне это тоже всегда было любопытно, — признался Дональд. — Я хочу сказать, что мы здесь не стоим на очереди. Мы — это очередь. И мы стоим в очереди.
Разговор был бессмысленным, но Зак был благодарен и этому. Разговоры отвлекали его от мыслей о том, что будет дальше.
Через несколько мгновений очередь начала двигаться. Его пульс участился. Может быть, они рано открыли двери? Нет. Когда они завернули за угол, он увидел, что организованная очередь перед магазином распалась на бесформенную толпу, продвигающуюся к все еще закрытому входу и растущую по мере того, как она поглощала очередь людей, входивших в нее сзади. Его сердце бешено колотилось, но он двигался в ногу с мужчиной и мальчиком перед ним, пока очередь не разошлась, и все они рассредоточились, присоединившись к группе, разрастающейся перед входом в магазин. Давление сзади толкнуло его тело в заднюю часть стройной молодой женщины, которая сердито посмотрела на него через плечо. Он обернулся посмотреть кто давит на него, ожидая увидеть Дональда и Кэт, но их нигде не было видно, а позади него стояла пара пожилых толстых близнецов, чьи глаза, казалось, были загипнотизированы светящейся вывеской «Хранилище» на стене здания.
Все это начиналось не очень хорошо.
С чувством растущей паники он всматривался в лица в толпе в поисках Дональда и Кэт. Ни того, ни другого не было видно. Он бочком пробирался между прижатыми друг к другу телами, выкрикивая их имена.
— Кэт! Дональд! Кэт!
Внезапно они появились.
Как и описывала Авива, он почувствовал изменения в атмосфере, повышение температуры, как будто включили гигантский обогреватель. Он сразу понял, что происходит, и первым заметил их краем глаза — целеустремленное движение, рассекающее увеличивающуюся толпу. Один из них прошел мимо него, расталкивая локтями людей, высокий белокожий мужчина в длинном темном пальто, и Зак последовал за ним, скользя между парами, семьями и отдельными людьми, пока не оказался во главе толпы, лицом к освещенным дверям магазина.
Что-то изменилось в настроении толпы. Возбуждение превратилось в агрессию, предвкушение чего-то более темного, гораздо более первобытного. Вокруг него не было слышно никаких разговоров, только ворчание и бессловесные возгласы. Кто-то ударил его кулаком в спину. Он ударил ногой позади себя, довольный тем, что его нога соприкоснулась с другой ногой, и подумал:
