Мы прошли в гостиную, я сел на нечистый диван с торчащей из него пружиной. Хозяйка дома уселась в кресле напротив. Из соседней комнаты доносилась арабская музыка и ритмичные женские стоны. Пахло сладким дурманом. Я вспомнил наставления адвоката и начал беседу издалека.
— Хорошая погода сегодня!
— Что?
— Хорошая, говорю, погода. Это подарок — такой теплый октябрь. Листики желтые и красные. Вы из дома-то выходите?
— Что?
— Может быть, мне сходить в магазин, купить вам чего-нибудь?
— Не надо. Уходите поскорее.
— Не могли бы вы что-нибудь рассказать о вашей пропавшей дочери? Что она любила есть? Какие книги читала? Были ли у нее друзья?
— Зачем вам?
— Чтобы понять, что она за человек.
— Какой такой человек. Она пацанка. Книги? Книг у нас нету. Нам не до книг.
— Есть у вас компьютер?
— Издеваетесь? Пора вам убираться.
— Может быть, вы мне хотя бы комнату ее покажете?
— Нет у нас детской комнаты. Только спальня, гостиная и кухня. Линда тут, на диване спит. Какое вам до всего этого дело? Разнюхивать пришли?
— Спит? Можно мне только краешком глаза заглянуть в спальню?
— Нельзя. Там мой друг. Он не любит посторонних. Катись, или он тебе козью морду сделает.
— А кто стонет?
— Телевизор.
Я понял, что разговор никакого результата не принесет. Встал, поклонился… сделал вид, что направляюсь к выходу, а сам быстро приоткрыл дверь в спальню и заглянул в нее. Хайди истошно завизжала и попыталась треснуть меня костылем по голове.
Я увернулся, а затем быстро покинул квартиру на пятом этаже. Побежал, рискуя жизнью, по поганой лестнице вниз. За мной следом несся визг Хайди. На втором этаже хозяева выпустили собачку на лестницу… и гнусная эта тварь вцепилась зубами мне в икру. Я отодрал от себя собаку и изо всех сил швырнул ее в стену.
Вылетел из подъезда как жаворонок из клетки и побежал домой.
Рана оказалась неглубокой. Залил ее перекисью водорода.
После этого позвонил в полицию.
Когда полиция ворвалась в квартиру Хайди, мертвецки пьяная хозяйка дома все еще сидела в кресле. Рядом с ней лежала пустая бумажная упаковка крепленого красного вина. В спальне ее до невменяемости обкурившийся друг продолжал трахать раком «изнасилованную и убитую» Линду. Линда стонала как морской котик, а когда ее оторвали от любовника — злобно вцепилась в волосы полицейскому и плюнула ему в лицо.
…
Коломбо выпустили из тюрьмы только через неделю.
Следующие полгода он провел в психиатрическом стационаре. Из галереи уволился. Поклялся больше никогда не работать с детьми.
