- И ещё. Если в мире рождается Круйдрен, значит, скоро можно ждать пришествия Гелала.
- Круйдрен? – я вспомнила, как Оракул произнёс это слово. – И он уже родился?
Магистр смотрел на меня печально и немного виновато.
- Алина, это вы. Это вы – Круйдрен.
Я почувствовала дрожь и слабость во всём теле, поэтому просто села на пол у ног мага и закрыла лицо руками. Вокруг как-то всё потемнело, а в голове стали проноситься какие-то образы. Сквозь толстый слой ваты я слышала слова: «Алина, что с вами? Давайте я вам помогу», затем женский голос:
- Ана, доченька, стой здесь, только никуда не уходи, обещаешь?
Передо мной смутные очертания женского лица. Светлая кожа, почти платиновые волосы. Она куда-то исчезла, а я стою, прислонившись спиной к стволу дерева. Мне очень хочется пить, просто невозможно как. Во рту язык прилип к нёбу, губы сухие и шершавые, как наждачная бумага. Дышать из-за этого очень тяжело. Каждый вдох обжигает горло. Вдруг я вижу недалеко огромный лист, наполненный водой после дождя. Он совсем недалеко. Я ведь не нарушу обещание маме. Я же никуда не ухожу. Я здесь рядом, только вот попью и всё…
Меня грубо трясли.
- Алина, очнись! Да что с тобой?
Эйнар сжимал мои плечи, а вокруг все столпились и обеспокоенно смотрели на меня. Я поискала глазами Магистра и с трудом проговорила:
- Я видела свою мать и себя ребёнком. Мы от кого-то убегали… У неё светлые волосы…
Дальше меня снова накрыла темнота.
Грета уже четвёртые сутки тряслась в повозке, когда наконец-то увидела берег родной Силани. Через реку строился постоянный мост, по-видимому, скоро паром станет и не нужен. Женщина спустилась к пристани и подошла к паромщику. Всё тот же старый Вилмар.
- Доброго дня, дядя Вилмар.
- Доброго, красавица. Ну-ка, кто это у нас. Вижу, что Хольм. Грета, неужто ты? – старик всматривался ей в лицо.
- Я, дядя Вилмар.
- А что же Лутбальд, он не с тобой?
Чтоб демоны взяли этого Лутбальда. Грета в деревне не была почти шестьдесят лет, а первый вопрос об этом паразите.
- У него всё хорошо, дядя Вилмар. Женат, трое сыновей, - она решила ничего не скрывать. Тем более, что эти переживания уже мхом поросли.
Паромщик усмехнулся в усы:
- Ну и шурал с ним! Чтобы девку Хольм в жёны взять, надо смелость иметь, а не быть каким-то там слизняком. Залезай, милая, к кому едешь-то? Дом Хольмов давно продан.
- Думаю к Нойманнам, уж пустят переночевать.
- Ну не знаю, племянница-то твоя ещё летом сбежала. Но все до сих пор на ушах стоят. Эмелина рвёт и мечет.
