Даже история западной цивилизации (единственная, которую наш этноцентричный футурист принимает всерьёз) противоречит теории Альтера о технологической воле-к-власти. На протяжении более тысячи лет классическая цивилизация процветала без какого-либо «применения инструментов углубления». Даже на пике развития эллинистической и римской наук их технологии обходились без этого. Тогда был создан паровой двигатель, но он оказался забыт, в то время как в Китае (другой контраргумент для альтеризма) был изобретён порох, который использовался для отпугивания демонов – вероятно, это самое адекватное его применение. Конечно же, древние общества прекратили своё существование, но так всегда бывает: как сказал Кейнс, в долгосрочной перспективе мы все умрём.
И у меня есть сомнения по поводу фразы «инструменты углубления». Не та ли это вещь, которая рекламируется на задних обложках порно-журналов?
Альтер скорее лжёт, чем ошибается, когда повторяет гоббсианский миф о том, что «первобытная жизнь коротка и жестока». Похоже, что он знает о тех, кого называет антропологами-романтиками, лишь то, что они не разделяют удовлетворённости их учёных коллег. Понятие «первобытности», «примитивности», применимое ко многим случаям, – включая и этот – слишком расплывчато и затаскано, чтобы его употреблять. Оно может относиться к чему угодно: и к сохранившимся обществам охотников-собирателей, и к этническому крестьянскому меньшинству современных стран Третьего мира (например, к мексиканским или перуанским индейцам). Примером может служить средняя продолжительность жизни. Альтер хочет убедить своих читателей, что долголетие – это функция техно-социальной многокомпонентности. Это и правда, и не совсем правда. Как установил Ричард Боршей Ли17 у Кунг-Сан («бушменов») Ботсваны общественная структура скорее похожа на американскую, чем на структуру страны Третьего мира с крестьянским меньшинством. Жизнь охотников-собирателей не так уж коротка. Лишь в последнее время продолжительность жизни в мегаполисах привилегированных наций превзошла доисторический показатель.
Что касается «жестокости» жизни первобытных людей, по сравнению, скажем, с жизнью в Детройте, то это, конечно же, моралистическое, а не научное утверждение. Если уровень жестокости соотносим с уровнем жизни, то охотники-собиратели – как показал Маршалл Салинс в «Подлинном обществе изобилия»18 – работают гораздо меньше, а общаются и празднуют гораздо больше, чем современные люди. Никто из них не получает указаний от босса-мудака, никто не просыпается раньше полудня и не работает пять дней в неделю – ну, в общем вы поняли.
