«Вы так далеко идете во всех своих заданиях?»
"Не за что."
«Тогда Стенснесс, должно быть, сделал то, что он предлагал, очень соблазнительным».
"Он сделал."
"Что он сказал?" - спросил Герберт, уже зная и опасаясь ответа.
«Он сказал, что это что-то, что изменит мир».
Герберт еще час допрашивал Казанцева, и за это время ему не удалось сломать его ни на йоту.
Конечно, рассказ Казанцева звучал нелепо, и, конечно, каждый инстинкт Герберта кричал, что Казанцев был шпионом; но, зная то, что он знал, а точнее то, чего он не знал, Герберт никак не мог доказать, что Казанцев лгал.
Герберт расспрашивал по кругу, несколько раз спрашивая Казанцева о том же, чтобы посмотреть, не ошибся ли он. Он подходил к проблеме с разных сторон, иногда размышляя в течение нескольких минут, пока его мысли блуждали, иногда давая быстрый неожиданный толчок. Каждый раз Казанцев отвечал твердо, лаконично, а главное без противоречий.
Стенснесс подошел к нему на конференции и договорился о встрече, предположительно потому, что значок Казанцева опознал его как корреспондента "Известий".
Казанцев подошел к статуе в условленное время, шесть тридцать.
Стенснесс не появился.
Казанцев обычно ждал на приеме не более пятнадцати минут. Если к тому времени кто-то не появлялся, он уходил. Из-за тумана он дал Стенснессу дополнительные пять минут перед отъездом.
Сегодня утром Казанцев позвонил Кингу и узнал адрес Хайгейта - англичане были настолько доверчивы, в отличие от Советов, у которых даже не было телефонных справочников, - и именно здесь Герберт столкнулся с ним.
Герберт не упомянул о коронации; Лучше не рассказывать Казанцеву о том, что он знал или хотя бы о том, что он подозревал. Кроме того, что он получит кроме отрицания?
Герберт чувствовал себя, как в лабиринте; все, кроме него, могли видеть, что происходит, блуждать, как слепой дурак.
Выйдя из паба, Герберт вернул Казанцеву свой кошелек - в конце концов, человеку нужны деньги, даже если он родился и вырос в раю для рабочих, - но сохранил свою аккредитацию, отчасти для того, чтобы сохранить над собой влияние, а отчасти из соображений кровожадности. Он также оставил открытой возможность обвинения Казанцева в нарушении права владения и нападении на сотрудника милиции.
Аккредитация будет возвращена, а обвинения сняты, сказал он, если Казанцев вспомнит еще что-нибудь, что могло бы помочь Герберту в его расследованиях.
«Если бы я мог вам помочь, инспектор, поверьте, я бы помог», - ответил Казанцев.
