Элкингтон, Флю и Хэйр наблюдали, как Герберт положил пальто на землю и начал его искать.
Было пять карманов - два на внешних боках, один на груди и два внутри - и каждый был набит камнями. Он вытащил их и отправил бегать по тропинке.
На воротнике нет бирки с именем. Неудивительно. Их больше не было в школе.
В правом внутреннем кармане Герберт нашел что-то твердое и плоское. Его первой мыслью было, что это похоже на удостоверение личности, но это не могло быть; такие карты были отменены ранее в этом году.
Когда он вытащил это, он увидел, что был и прав, и неправ.
Это было удостоверение личности, но скорее университетское, чем национальное. Он был ламинирован - поэтому его можно было разобрать после ночи в воде, а не превращаться в целлюлозу - и он объявил, что его владелец - аспирант Королевского колледжа в Лондоне.
Что еще более важно, это дало Герберту имя: Макс Стенснесс.
"У тебя есть что-нибудь?" - спросила Ханна.
«Действительно. Имя. Большое спасибо."
Она в восторге ударила по воздуху. "Я с удовольствием. Может, придешь сегодня на ужин?
Она объединила два предложения, как если бы они были частью одного мыслительного процесса, и Герберту потребовалась секунда или две, чтобы подвести итоги того, о чем она просила.
«Я не мог, - сказал он.
Заяц издал звук, который отчасти был кашлем, а отчасти - хихиканьем.
"Что еще ты делаешь?" - спросила Ханна.
Флю прикрыл рот рукой. Его плечи вздымались, и он издавал небольшие трубящие звуки в ладони.
Герберт указал на Зайца и Фли. «Вы двое, отнесите пальто в Скотланд-Ярд и внесите его в журнал как улику».
Они убежали, как нечестивые ученики из кабинета директора, открыто смеясь задолго до того, как оказались за пределами слышимости. Герберт заметил, что Элкингтон отошел на несколько ярдов; «В конце концов, очевидно, что у этого человека есть какие-то искупительные черты», - подумал он.
Герберт снова повернулся к Ханне.
«Ну, насколько вы знаете, я мог бы пойти домой к жене и детям».
"Вы?"
"Нет"
"Хорошо. Тогда вы можете прийти к моему. Номер 14, Фрит-стрит, в Сохо. Верхний колокол.
Герберт ненадолго поигрался - очень недолго - с мыслью, что это был своего рода пас. Не то чтобы он узнал бы одного, если бы тот ударил его по лицу, потому что он так давно не был в интимных отношениях с женщиной, которая не взимала плату за свои услуги. Он также не думал, что кто-то вроде Ханы хоть сколько-нибудь заинтересовался. Для начала, он был на двенадцать или пятнадцать лет ее старше. Следовательно, это явно было приглашением к светской жизни, что само по себе было столь же редкостью, как и сексуальное замечание.
