Ну а когда мы пришли… Доктор Иртаз Далер отлично владела русским языком, лучше некоторых известных мне советских генералов, поэтому у нас с ней сразу возникло полное взаимопонимание. Да и обследование было не особо сложным. Попросив меня раздеться до трусов, она бегло осмотрела мое тело выпуклым командирским глазом, сочувствующим «врачебным» голосом задала все положенные в таких случаях вопросы о самочувствии, а потом заставила пройти через ряд аппаратов – как она сказала, для медицинской диагностики.
Последним было находящееся в соседнем помещении то самое приспособление для стабилизации организма, больше похожее на гроб-саркофаг. Их там рядами стояло, наверное, штук двадцать, я не считал. Одни из них находились в работе, другие еще ждали своих пациентов. Доктор Далер долго настраивала тот аппарат, что предназначался лично для меня, сверяясь при этом с данными, полученными при диагностике. Наконец она закончила и сказала:
– Все готово, Константин Константинович. Время полной стабилизации для вас составит восемнадцать часов, которые вы проведете во сне. Полезайте вовнутрь, ложитесь ровно и старайтесь не думать о службе. Я настроила так, чтобы все это время вы видели только счастливые сны. Это тоже часть вашего лечения.
Я так и сделал. И удивительно – едва моя голова коснулась мягкого внутреннего покрытия, меня сразу же неодолимо потянуло в сон. Последнее, что я помню из того, что происходило наяву, это закрывающуюся крышку установки.
Счастливый сон Константина Константиновича Рокоссовского.
Вокруг меня чистый, лазурно-голубой свет, который льется одновременно отовсюду: сверху, снизу, со всех сторон. Сам же словно находился внутри огромного додекаэдра. Тихо, но в этой тишине отчетливо ощущается некое напряжение, словно вот-вот что-то произойдет. Мне кажется, я слышу собственный пульс… Ну же!
И вот все это лазурное спокойствие с негромким хлопком взрывается миллионом ярких вспышек, каждая из которых превращается в сияющий пульсирующий круг. Круги расширяются, сливаясь друг с другом, создавая причудливые оттенки, но это феерическое явление продолжается не более трех секунд. Грани додекаэдра стремительно тают, буквально растворяясь в пространстве; и вот я обнаруживаю, что стою ногами на оранжевом песке на берегу неведомого моря. Ночное незнакомое небо, сияющее мириадами звезд, раскинулось на моей головой… Но оно не вызывает во мне тоски, а, напротив, наполняет каким-то ликованием. Я вижу на нем несколько крупных небесных тел вроде нашей Луны, вижу облачную полосу, расстилающуюся на полнеба и излучающую бело-голубое свечение, она напоминает наш Млечный Путь, только более крупный и яркий.
