32. Психомашина Фрейда работает автоматически
Здесь самое время вспомнить о том, что психический аппарат есть не что иное, как аппарат письма. Именно так его описывает Фрейд от «Наброска психологии» до «Заметки о волшебном блокноте». В «Толковании сновидений» метафорой психики служит иероглифическая письменность. В «Заметке о волшебном блокноте» – детская игрушка «волшебный блокнот памяти». Психическая машина письма оказывается у истоков психоаналитического прозрения Фрейда. Именно в виде машины открывается ему психический аппарат. 20 октября 1895 года он описывает это явление в письме своему другу Вильгельму Флиссу:
В одну из ночей усердных бдений <…> внезапно преодолеваются все преграды, покровы падают, и можно увидеть все насквозь от деталей невроза до условий сознания. Все оказывается сцепленным друг с другом, шестеренки машины приходят во взаимодействие, возникает такое впечатление, как будто бы эта вещь и в самом деле является машиной (das Ding sei jetzt wirklich eine Machine) и вот-вот заработает сама по себе[177].
Эта психическая Вещь, похоже, и есть машина. В какой-то момент она начинает работать сама по себе, автоматически. Машина оказывается не чем-то чуждым и внешним человеку, а неотъемлемым, внутренним, присущим. Машина – «собственно» человеческое. Исключенное внутреннее. Вещь. В то же время машина – не Вещь. Для Лакана машина представляет символическую, «собственно» человеческую психическую активность в режиме повторения, нацеленном на овладение Вещью. Эту психомашину Лакан вслед за Аристотелем называет автоматоном.
Машина письма имеет отношение не только к душе, но и к телу, если вообще продолжать придерживаться этой оппозиции души и тела, если вообще можно говорить о «душе» и «теле». Машина письма пишет тело. Душа вписывает в себя тело, выписывает его и переписывает. Возможно, нет лучшего описания этой машины письма, чем в рассказе Кафки «В исправительной колонии». Речь, конечно, идет о законе и вине, о том, что вина не имеет никакого отношения к приговору, ибо «виновность всегда несомненна»[178]. В рассказе некоему ученому-путешественнику офицер показывает аппарат экзекуции, состоящий из трех частей: нижняя – лежак, верхняя – разметчик, а средняя – борона. Экзекуция заключается в том, что борона записывает на теле осужденного ту заповедь, которую он нарушил. Приговор не выносится в словах, он не оглашается в суде, его выписывает на теле осужденного аппарат экзекуции. Нет смысла объяснять приговор осужденному, как говорит офицер, исполняющий в исправительной колонии роль судьи, поскольку тот «узнает его собственным телом»
