Ольга, откинувшись на спинку кресла, презрительно фыркнула:
– Вы меня пугать вздумали, господа? Интересно, с какой целью? Могли бы сэкономить время, ваш коллега Рогов уже пытался этим заниматься сегодня и, к сожалению, не преуспел.
– Зачем же нам вас пугать, – тонко усмехнулся Сергей Иванович. – Напротив, мы, Ольга Александровна, хотим предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Вы владеете информацией, очень нужной нам информацией – о ваших поставщиках, клиентах, перекупщиках, коротко говоря, обо всех звеньях этой длинной цепочки. И мы очень заинтересованы в том, чтобы получить эту информацию. До такой степени, что можем пойти вам навстречу и сделать так, чтобы все это досадное недоразумение, в результате которого вы здесь оказались, было забыто.
– Что? – хмыкнула Ольга, откидываясь на спинку кресла. – Вы предлагаете мне стать стукачкой? Да ты рамсы попутал, фраер? – вспомнила она блатной жаргон, на котором так виртуозно умела изъясняться делавшая первые шаги в большом мире криминала юная Фараонша.
Развед Константиныч сдвинул кустистые седые брови и, кажется, приготовился гаркнуть, но коллега его опередил:
– В противном случае, Ольга Александровна, мы ничем не сможем вам помочь.
Ольга посмотрела поверх его головы, туда, где за забранным пуленепробиваемым стеклом полицейского управления догорал солнечный стамбульский день. Где-то там мечется по дому, сходя с ума от неизвестности, Николас. Ольга так ясно увидела его перед собой, стройного, подтянутого, весело хохочущего, с морскими брызгами на лице. Ее личный Посейдон, бог волны, ветра и слепящих лучей. Ее отважный мальчик, наивный, чистый, бросившийся спасать ее с дрянной статуэткой в руке. Неужели она никогда больше его не увидит?
Ее дочка, плоть от ее плоти, родная Машенька. Как она сердито топает маленькими ножками, требуя своего. Как хмурит темные бровки и тут же смеется, весело, заразительно, как отец. Как обнимает ее за шею неловкими ручонками. Ее она тоже больше не увидит?
Выходит, так. Потому что пойти на подобную сделку она ни за что не согласится.
Ольга тряхнула головой – узел на затылке рассыпался, волосы прохладной волной скользнули по спине.
– Ты за кого меня держишь, мусор? – оскалившись, выплюнула она. – Ты думаешь, я про себя плохо понимаю? Шконкой меня напугать хочешь? Да видала я твои угрозы. Мне и на лесоповале не особо поддувает. Вали-ка ты отсюда, рожа мусорская, со своими предложениями.
– А петушку твоему тоже на лесоповале сладко будет? – брякнул вдруг краснорожий генерал.
